Мы отыскали информацию о фениксах тьмы, но там было все то же самое.
– Нет, не понимаю. Трижды за всю историю фениксы появлялись. Трижды! И о них почти ничего не известно? Как так? Фениксы участвовали в серьезных битвах, должны были сохраниться хоть какие-то сведения! Почему нигде ничего нет?
Альвеир перевел взгляд на кучкующихся возле стены магов ордена. Я тоже на них посмотрела. Мы переглянулись.
– Если хочешь с ними побеседовать, самое время, – предложил Альвеир.
– М-да? Думаешь, они знают что-то, чего нет в хранилище знаний?
– Кто их разберет.
– Ладно. – И, уже обращаясь к магам, заговорила громче, во всеуслышание: – Доброй ночи, уважаемые маги ордена Истинного Света! Не откажете ли мне в короткой беседе?
Уважаемые маги переглянулись. Вперед выступил один из них, самый высокий и худощавый. А на лице так вообще одни глаза – все остальное, мелкое и хрупкое, на их фоне попросту терялось. Как по мне, так даже для эльфа жутковато.
– Без него, – эльф указал кивком на Альвеира.
– Нет, – одновременно с Альвеиром ответили мы.
– Я буду говорить с вами только здесь и только в присутствии моего супруга, – добавила я.
Лицо эльфа перекосило.
– Спрашивай.
– Вам что-нибудь еще известно о фениксах света и тьмы, помимо того, что указано в этих свитках?
– К сожалению, нет. Но только могущественные светлые маги могут помочь фениксу света познать свою силу. Только у нас, в ордене Истинного Света, есть маги достаточной силы, чтобы оказать помощь фениксу света.
– А фениксу тьмы?
– Фениксу тьмы пусть темные маги помогают, – эльф снова поморщился.
А я вдруг поняла, что ловить здесь больше нечего. Слишком ненавидят эти маги темных. Признают только феникса света. Но разве может феникс света постигнуть все свое могущество без феникса тьмы? Нет, не может. А значит, и здешние маги ничем мне больше не помогут. Даже если и оказывались в их руках полезные сведения, то они их просто отвергали, потому как слишком закоснели в своем неприятии темных.
Чем больше я размышляла, тем больше склонялась к мысли, что боги не зря выбрали фениксов света и тьмы для защиты мира. Фениксы – воплощение не только света и тьмы, но и равновесия. В равновесии сила. В единении света и тьмы. И может быть, наша история на самом деле будет длиннее, чем у тех фениксов, что были до нас. Лэран был светлым, но стал фениксом тьмы. Иливейна ненавидела темных, феникс света ненавидит всех темных, кроме феникса тьмы, но я, в отличие от них, темных люблю. Я сама замужем за одним из самых сильных темных существ мира, за воплощением тьмы. И… у меня есть Альвеир. У других фениксов его не было.
Я улыбнулась своим мыслям и повернулась к Альвеиру:
– Пойдем. Нам здесь делать больше нечего.
Под изумленными, непонимающими взглядами нас окутала тьма. Теперь, когда вся защита была сломана, мы смогли переместиться прямо отсюда.
Глава 12
Я сидела за столиком в столовой, спокойно обедала в компании с одногруппниками. Те делились сплетнями и потихоньку выпытывали у меня разные интересовавшие их вещи. Например, как продвигается подготовка к турниру, уверена ли я в победе нашей команды? Чему нас учат во время этих занятий? Как живут аркахоны, не узнала ли я какую-нибудь жуткую тайну?
Или вот еще интересный вопрос: чем отличаются жизни жены лорда аркахона от жены кого-нибудь другого? Смешно! Как будто я была еще чьей-нибудь женой и теперь могу сравнить.
– А ты теперь, правда, ночуешь не в общежитии? Лорд Альвеир шед Хашшер… – Вильма споткнулась на полуслове и замолчала. Все одногруппники изумленно уставились в одну точку.
Я обернулась и чуть не грохнулась со стула, тоже от потрясения. От двери к нашему столику шагал Лэран деа Тер. В неброском камзоле темно-синего цвета, в черных штанах и сапогах. Несмотря на простую одежду, весь облик Лэрана излучал темную силу. Казалось, еще немного, и вокруг него заклубится тьма. Дыхание при виде его перехватило. Сердце забилось чаще, а в душе поднялась волна радости. Губы помимо воли растянулись в улыбке.
Проклятье! Да когда ж чувства к Лэрану перестанут быть такими яркими? Как научиться реагировать на него спокойней? Ну ладно радость. Меня вполне устроит радость, подобная той, что возникает при встрече с близким другом или братом, которого давно не видела. Но нет, аж все внутри начинает трепетать, хочется вскочить, броситься ему на шею, прижаться всем телом… Стоп! Хватит. Таис, прекрати об этом думать. Вдох-выдох, все хорошо.
– Не возражаешь, если составлю тебе компанию? – спросил Лэран, одарив меня лучезарной улыбкой.
Взгляды одногруппников заметались от Лэрана ко мне и обратно. Прежде чем я успела ответить, ребята подхватились со своих мест и почти хором выпалили:
– Мы не будем мешать!
Столик буквально за мгновение опустел. Лэран присел рядом со мной.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я хмуро. И пусть внутри все пело и светилось, вместе с тем возникло раздражение. На себя, на ситуацию. На проклятое притяжение. Как оно мне надоело! А главное, поделать ничего не могу. Все равно ведь тянет.
– Хотел пообщаться, – Лэран пожал плечами. – Пригласил бы тебя на прогулку, но подозревал, что ты откажешь.
– Правильно подозревал.
– Наедине говорить со мной ты не хочешь. Поэтому поговорим посреди столовой у всех на глазах.
Лэран произнес заклинание, вокруг нас образовалась сероватая дымка.
– Теперь нас не подслушают.
– Ты хотел обсудить что-то важное?
– Никогда не знаешь заранее, куда зайдет разговор, тем более разговор между фениксами света и тьмы, – он улыбнулся. Но потом посерьезнел. – Знаешь, Таис. Я много думал над словами Аннайи. Думал, вспоминал, сопоставлял. И знаешь, ты ведь не Иливейна.
Я, к тому моменту решившая продолжить обед, поперхнулась чаем. Чуть не захлебнулась из-за него! Откашлялась, отбилась от Лэрана, попытавшегося похлопать меня по спине.
– Удивил. Честно.
– Разве?
– Если ты имеешь в виду, что я не похожа на Иливейну, то об этом я с самого начала говорила, и странно, что ты поверил именно сейчас. Если хочешь сказать, что в прошлой жизни я не была Иливейной, то это особенно странно, потому что все кругом уверяли в обратном.
– Хочу сказать, что ты не похожа на Иливейну.
– И? – полюбопытствовала я.
– И я не знаю, как к тебе относиться.
Чуть помолчав, Лэран медленно, вдумчиво пояснил:
– Все это время я относился к тебе, как к Иливейне. Еще это притяжение фениксов только усиливало чувства. Но вы говорили с Аннайей, и я кое-что понял. Ты отказалась от воспоминаний о жизни Иливейны, верно?
– Да.
– Ты другая. Ты не такая, как она. Да Иливейна и близко бы не подпустила к себе Альвеира, – он криво усмехнулся. – Но не будем сейчас о
