Глава 17
В соседней камере негромко завозились.
— Выбираться как? — хриплым ото сна голосом спросила подруга по несчастью. — Да и куда здесь податься? Повсюду Бескрайнее море да скалы.
— Куда — пока не знаю.
Как — тоже представлялось смутно. Но показывать алиане прорехи в своём плане я точно не буду. Дабы вселить в неё боевой дух и веру, что побег состоится (как говорится, при любой погоде), заверила девушку, что всё у нас будет тип-топ. Прозвучало довольно оптимистично. А ещё самоуверенно. Но я и раньше не унывала, а сейчас тем более не стану. Не доставлю такого удовольствия Талврину.
Подумала так и принялась гипнотизировать взглядом навесной замок, чувствуя себя коброй, танцующей под дудку заклинателя змей.
Железяка имела внушительные размеры, а следовательно, внушала некоторые сомнения. Что мне банально не хватит сил и опыта превратить её в ледяное крошево. Впрочем, достаточно будет надругаться над одной металлической дужкой, которая по моей задумке должна была поменять свою структуру.
Никогда не забуду, даже если очень захочется, страшный приступ Герхильда. Тальдена накрыло из-за нашей ссоры. А с ним и почти всю замковую галерею. Льдом. Я сама тогда едва не превратилась в сосульку. Чуть не повторила судьбу пламени, полыхавшего над древками факелов. Огонь застыл белёсыми пучками.
То же самое пару недель спустя случилось с приставленной ко мне монахиней. Нет, пучком Розенна, к счастью, не стала, но стараниями моего сероглазого ледогенератора лишилась одной руки. А нечего было нападать на невесту Его Великолепия и тем самым доводить это самое Великолепие до состояния бешенства.
Я, кстати, тоже не так давно отличилась. Когда одним пасмурным вечером, поедая шоколадку, проводила ревизию в своей спальне. Осмотр показал, что один патогенный микроб, Фьяррококк, Фьярронелла… зараза, в общем, превредная, избавился от многих дорогих мне вещей. Я тогда так разозлилась на паразитку, что даже не сразу заметила метаморфозы, произошедшие с ни в чём не повинной шоколадной плиткой. Вкуснейшее лакомство с фундуком превратилось в лёд. Драконья магия не пощадила даже орешки. Дело близилось к ночи, и бежать в круглосуточный супермаркет под проливным дождём желания не было. А в доме больше не осталось сладкого. Помню, я тогда даже расплакалась.
Наверное, из-за шоколада.
Вот и сейчас нужно как-то довести себя до точки кипения. Или, скорее, тотального обморожения. Проморозить запор тотально, и будем нам тогда счастье.
Устроившись поудобнее, с ещё большим усердием принялась концентрироваться на замке, воскрешая в себе самые неприятные, самые горькие воспоминания. Такие, от которых в душе обязательно всколыхнётся ярость. Главное, не перестараться и не подморозить соседку по камере.
Обрывки прошлого вспышками мелькали в памяти. Первая встреча с моркантой и её гнусный шантаж. Нападение Крейна, страх и бессильная ярость перед двойником мужа. Боль, испепеляющая, жгучая, когда застала обнажённую Даливу в объятиях любимого мужчины. Его попытка от меня избавиться, выставив из замка. Выбор Герхильда, когда протягивал руку Ариэлле… А я, глядя на тальдена, рассыпалась осколками в те страшные мгновения.
Послышался треск распадающегося под тяжестью замка на сколы льда. Я едва успела просунуть между металлическими прутьями руку, чтобы поймать обезглавленную (или правильней будет сказать «обездуженную»?) железяку и мягко пристроить её на пол.
Так-с, что дальше?
Толкнула решётку, поморщилась. От пусть и тихого, но всё же разнёсшегося по подземелью скрежета проржавевших петель. Метнулась за ключом, радуясь, что не придётся тратить время и колдовать ещё и над замком Олеандры.
— У тебя получилось! — округлив от изумления глаза, восхитилась девушка. — Но как?!
Я прижала палец к губам, призывая её быть осмотрительнее, и протянула руку.
— Все объяснения потом. Идти сможешь?
Алиана благодарно улыбнулась, хватаясь за раскрытую ладонь:
— И бежать смогу. Лишь бы оказаться как можно дальше отсюда!
— Ну вот и чудненько.
Стараясь производить как можно меньше шума, крадучись, мы начали подниматься. Необходимо было миновать длинный-предлинный коридор, уводящий к портретной галерее Талвринов, а уже оттуда бегом к лестнице, вниз по крутым ступеням. Туда, где тяжеленный засов закрывает массивные двери. Надеюсь, хрупкой мне и ещё более хрупкой, измождённой неделями в заточении девушке хватит сил с ним справиться. А как окажемся за стенами замка, пушечным ядром в конюшни. К… фальвам.
Главное, чтобы крылатые скотины не заартачились. Потому что бегать по склонам под дождём не было никакого желания. Но лучше уж на время стать горной козой, чем жертвой козла-маньяка, и погибнуть, приняв участие в кровавом ритуале.
Полагаю, Олеандра на этот счёт была со мной согласна.
Девушка крепко держала меня за руку. Как будто боялась, что отпущу, брошу на произвол судьбы в логове безумца. Вздрагивала, когда ветер, пронзительно завывая, бился в окна. Ёжилась от малейшего шороха.
Редкие факелы на стенах указывали нам дорогу к свободе. Разгоняли тьму, вплетаясь в неё приглушёнными отблесками. Жаль, не существовало такого пламени, способного прогнать страх, державший наши души в железных тисках.
Наверное, если бы не присутствие рядом девушки, за которую невольно считала себя в ответе, я бы сейчас сходила с ума от ужаса. Но мысль, что нужно выбраться самой и вернуть это юное создание, которое столько выстрадало, любящей семье, придавала сил и уверенности, что всё у нас получится.
Не может не получиться.
До лестницы добрались без приключений. Салейм крепко спал, а свирепствовавшее за стенами замка ненастье скрадывало шаги, стирало дыханья и громкое, исступлённое биенье сердец.
Моё так точно стучало набатом. И чем ближе подбирались к выходу из тагрового капкана, тем отчаяннее оно колотилось. Вон уже видны широкие двери. А засов вовсе не такой большой, каким запомнился. Сама подниму деревяшку, не сломаюсь, потому что Олеандра едва ногами перебирает. Время, проведённое в сыром подземелье, подорвало здоровье девушки.
— Давай, ещё немного, — шёпотом поторопила пленницу и крепче сжала холодную ладошку. — Почти выбрались.
Спасение было так близко. Свобода была почти рядом.
Тем страшнее оказались произнесённые с усмешкой громкие слова:
— И куда это мы
