– Где визитка? – насторожился Зверобой.
– Они забрали… у них всего две, а есть еще пациенты, – всхлипнула Настя.
– Там было написано «Онкологическая лаборатория «Соларс» в Альпах», – продолжил рассказ мальчишка. – Нам сказали, что русских сейчас туда не пускают, поэтому придется ехать в Белоруссию, а оттуда лететь по чужому паспорту. Там есть какая-то благотворительная миссия, им можно оставить свои документы.
– Скажи, Тарас, – с сожалением глянул на парнишку Зверобой, – ты сам-то в это веришь?
– Конечно нет. Но с мамой разговаривать бесполезно. Она сразу начинает плакать и говорить, что это единственный шанс.
– Тогда слушай меня. Я пока не знаю, что сможет Варя, хотя очень на нее надеюсь. Зато про черных риелторов, о которых, вы, похоже, никогда не слышали, могу сказать очень много. Это самая обычная практика: покупать в загсе или в больницах сведения о попавших в беду и обещать им помощь. Вы знаете, сколько у них на счету жертв? Многие тысячи. Старики, вывезенные из дорогих квартир в заброшенные деревушки или просто в лес. Сироты, оставленные без жилья и попавшие в лучшем случае в детдома, а в худшем – за границу. Девушки, в поисках женихов и работы угодившие в рабство… Все они кому-то поверили. Доверие – вообще наша национальная беда. Нужно быть наивной овцой, чтобы считать, будто обычная медсестра может знать чудодейственную клинику, о которой не известно никому в мире, и тем более главному врачу.
– Пусть я буду овцой! – резко вскочила из-за стола Настя и, покачнувшись, почти упала назад на стул. – Но если есть хоть крохотный шанс… я все отдам.
– Настя, успокойся! – ринулась к сестре Наташка. – Ты все правильно делала, но тебя хотели обмануть.
– Меня предупредили, – упорствовала рыдающая женщина, – неверящие скажут, будто это обман, попытаются остановить, удержать любыми методами. Но я должна идти до конца, иначе потеряю сына!
– Где у тебя валерьянка? – оглянулась Наташка.
– Они ей давали какие-то таблетки, – утомленно продолжал сдавать мать Тарасик. – После них мама стала как помешанная. Не слышит никаких доводов, твердит одно: «Побыстрее продать квартиру, мы можем опоздать».
– Ну да, – хмуро кивнул Зверобой, – обычная практика. Нагнать ужаса, не дать человеку опомниться, не позволить слушать разумных советов… золотая рыбка не должна сорваться с крючка. Поэтому ее все время «ведут» хорошо обученные агенты, у этой банды верхушка очень влиятельная.
– Но тогда… – задумался Тарас и бросил на сыщика вопросительный взгляд, – нам нельзя возвращаться домой.
– Не говори чепухи, – попыталась одернуть его Настя и испуганно сжалась, рассмотрев, с каким сожалением взирает на нее Зверобой. Но все равно упрямо пробормотала: – Если все так, как вы говорите, я их выставлю из дома, и все.
– А они прямо так развернутся и пойдут себе, как овечки, – ядовито ухмыльнулся сыщик. – Когда семь миллионов у них уже в кармане.
– Мы договорились за восемь с половиной!
– Это они подстраховались, чтобы никто цену не перебил, свои деньги тебе покажут. И даже на счет положат, и код дадут в заклеенном конвертике…
– Ну да, – убежденно вздернула она нос, и тут уж проняло даже Наташку.
– Боже мой, и откуда берутся такие гады?! – застонала она, закрыв лицо ладонями.
– Кстати, – Зверобой явно пытался как можно нагляднее донести до них весь ужас положения, – тебя они тоже не собирались оставлять в покое. Начнешь ходить по милициям, писать заявления – им это не нужно. Думаю, дня через два тебе пришла бы эсэмэска с телефона сестры, что о лечении она договорилась, но не хватает… скажем, пяти миллионов. И нужна донорская кровь или помощь, типа сиделки там дорогие. Зато предложили выгодную работу, и вы сможете там остаться. Вот после твоего «отъезда» бандиты спали бы спокойно. Сейчас соседей никто не знает, и никого не волнует, куда они делись.
– У нее сознание мутное, – на своем родном языке сказал вдруг Леттенс, и я не сразу поняла, как он это определил.
Но Данерс сразу сообразил и коротко поинтересовался:
– Насколько?
– Почти семь из десяти.
– Снять сможешь?
– Без зелий трудно, – вздохнул блондин. – Может влюбиться по-настоящему. Лучше проверьте мальчика, как я понимаю, другой надежды у него нет.
– А как проверять? – растерялась я.
– Держись уверенно, – предупредил Дан, – и попытайся почувствовать ладонями тепло его тела. Раз ты смогла вырастить ноги, должна и это суметь. Больное место всегда отличается жаром.
– О чем они говорят? – суховато осведомился Зверобой.
– Советуют проверить, в самом ли деле Тарасик болен так серьезно, как сказали врачи.
– Голова болит все сильнее, – тихо сообщил мальчишка, и в его взгляде снова мелькнула взрослая безнадежность.
– Можно я постою рядом? Обещаю, руками трогать не буду.
Тарасик только бледно усмехнулся, и я поспешила подойти к нему со спины. Подняла руки над головой мальчишки, прикрыла глаза, стараясь смотреть не обычным зрением, а тепловым ощущением.
И почти сразу ее увидела – некрасивую, багровую кляксу, как огромный паук раскинувшую свои тонкие щупальца почти на половину головы. Сомнений в правильном диагнозе не осталось, зато появилась большая проблема. Как вылечить эту гадость, чтобы после ухода не тревожиться за мальчишку? Не возвращаться же снова, чтобы посмотреть, как они живут?
– Здесь мы ничего сделать не сможем, – тихо и спокойно объявил Данерс, неизвестно когда очутившийся рядом. – Возьмите его с собой, а меня заберете позже.
– Останусь я, – вмешался Леттенс, – ты не знаешь языка. А вы возьмете и его мать, вчетвером можно пройти через открытый для троих портал, тем более все худые. Здесь ее оставлять нельзя, обязательно устроит какую-нибудь неприятность. Вместе с зельями ей могли дать приказ на любой случай жизни. Поскольку даже я не смог пробиться к ее сознанию, никто из вас с ней не справится.
– Ну, женщину я могу просто усыпить, – еще пытался спорить Дан, но я уже все решила:
– Спасибо, Леттенс, я в тебе не ошиблась. Мы постараемся забрать вас как можно скорее, но ты же понимаешь, какая там обстановка. Здесь есть сигнал, я тебе все подробно объясню.
– Консилиум окончен? – шутливо поинтересовался Зверобой, когда я повернулась к ним, но его взгляд был насторожен, как у дикого зверя.
– Да. Лечение Тарасику, к сожалению, требуется, но здесь сделать это невозможно.
– Я вам говорила! – птицей рванулась с места Настя и тут же осела на стул, осоловело хлопнула глазами и заснула, начиная клониться в одну сторону.
– Что с ней? – требовательно рыкнул сыщик.
– Пришлось усыпить, – безмятежно доложил Леттенс, легко подхватил женщину на руки и перенес на диван.
– Настя под наркотиками, – садясь на ее место, пояснила я сыщику. – У Лета сильное обаяние, и он попытался вызвать у нее доверие. Но ее уже успели настроить против всех, кто будет мешать продаже квартиры.
– Ясно. А как быть с мальчиком?
– Мы уходим сегодня ночью, – пришлось открыть
