Отщёлкал плёнку Лингофом. Лёля, Нина, Нина с Коляном, один Колька и до конца плёнки вновь Лёлька, но с распущенными волосами.
Пока проявлялась плёнка, мы выпили чаю, а затем пошли провожать девчат. Перед домом подружка, поглядев по сторонам и никого не увидев, далась поцеловать, но сразу сбежала.
Дома народ выпивал и закусывал, надо же было отблагодарить помошников. Разбор контейнера закончен, избранные ящики перевезены в гараж, оставшиеся вернулись в контейнер. Дядя Вася обещал всё уложить и закрепить. Даже под мотоцикл место останется. Правда, коляску придётся снять и крепить отдельно.
Все армейские дополнения отвезли ко мне. Инструменты лягут в откидные скамейки. Комплект для дезактивации не нужен, но металлический ящик для него будет приспособлен под инструменты. Канистра она никогда лишней не бывает, а с креплением к стенке машины тем более. Держатель автомата на фиг, а вот ЗИП стоит разместить, где положено по армейской инструкции. В общем, чуток доработать надо.
Разговоры
— Что, доволен? Доволен, да? Выдумщик ты наш. Чудак на букву “М”.
— Не, ну чего…
— Чего? Кто кричал “зуб даю”?
— Виноват, ошибся.
- “Знаю, где Сёма золотой общак заныкал! Может пацан его и охраняет!” Ага, всё верно. Только пацан к девкам в кино сбежал. Золото его не волнует. Да и не нашли ничего. Ты сам с Василием все ящики обшарил. Много сыскал?
— Говорю же, виноват. Ошибочка вышла.
— Мне твоя “ошибочка” знаешь чего стоила? Я таких людей просил! Такой обмен организовал! Думаешь Ваську просто было уговорить на посредничество? Он себе выпросить газик планировал. А права?! Мне паря за них три копейки даст, а я людям много чего должен буду сделать. “Семён торопился, кроме как в контейнер никуда спрятать не мог.” Твои слова?! А был ли вообще общак?
* * *— Я с пацанами профилактическую беседу провёл.
— Кузьмич, ты про кого?
— Про Миху с Коляном. Про икру.
— Зачем? Сам же сказал “мелочь”.
— Мой молодой меня разбередил. Говорит: “Зачем инструменты отдавать?” Я и задумался.
— И чего придумалось?
— Илья, ты же видел железки?
— Видел.
— Мне ребята тоже рассказали, что увидели. Ящик замков, лом разобранный на три части, огромные клещи. Было?
— Вроде было. В чём дело то?
— Фомич, гитара, лапки, балерина и прочее, и прочее, и прочее. Сбросил он инструмент, Илюша. Получать не будет. Боится Костров этих железок. Калина набор медвежатника оставил.
— Да ты что! А сбрасывать зачем? Хранение не наказуемо.
— А как придут к нему друзья-приятели, да попросят инструмент. Он отказать сможет? Нет! А это уже соучастие, срок светит! Лёшку не зря Вумным зовут. Красиво хвост отрубил.
* * *— Миха, что делать то будем?
— А чего делать? Ничего! Кузьмич сам сказал: “Первый раз прощается, второй запрещается…” Посылку он прошляпил, отправили без него. Поймать не сможет. Ну, поругался он на нас чуток. Ну, повинились мы в дурости. Про Кузьмича Писарю скажем, пусть с человеком свяжется, объяснит расклад. Всё! Тема закрыта. Тут другой вопрос возникает — что за стукачок у нас завёлся?
— Не Лёха. Он козырный пацан.
— Про Лёху речи нет. Про наших пацанов тоже. Кузьмич только про бочонок знал, а про стекло вовсе не в курсах.
— Точно. Значит на заводе постукивает барабанщик. Там нас видели трое.
— Гарик не в счёт, он из блатных.
— Миха, ты гений! Гарик! Помнишь, его летом за драку приняли? И отпустили без последствий.
— Всех троих проверим, однако. Пацанам шепну, организуем. Найдём падлу!
15.01.73В понедельник войдя в класс, обнаружил стайку девочек, окруживших Жанну. Это довольно обычное зрелище. Но рядом стояли мальчишки и тоже что-то внимательно слушали. Оказывается, подруга уезжает в Питер, и сегодня пришла в нашу школу последний раз.
После уроков, Жанка меня тормознула и сказала, что ей надо со мной поговорить. Когда класс опустел, подошла ко мне, поцеловала тёплыми, мягкими губами и сказала:
— Спасибо, Алёша. От меня и от мамы с папой спасибо. Папе рассказали, кто ходил к председателю райисполкома за нас хлопотать. Ты мне очень нравишься, но к выходным мы уедем в Петропавловск, нам там дают квартиру. Прости, однако в Москву учиться я не поеду. Зато буду тебе часто писать. Останемся просто друзьями, ладно?
Не дожидаясь ответа, ещё раз поцеловала в губы и сбежала.
Не знаю… Ничего я не хлопотал. Сказал просто. Про “останемся друзьями”… Сейчас то мы кто? Не успел додумать эту мысль, как в класс вихрем ворвалась злющая Комариха.
— Ты зачем с этой жирной коровой целовался? — грозно спросила комсорг.
— Она сама меня чмокнула, — почему-то стал оправдываться я, но тут же нашёлся. — А мне пришлось терпеть, ведь ты же не даёшься.
Услышав обвинение, девочка просто задохнулась от возмущения. Но я шагнул к ней, обнял и стал целовать. Она зажмурилась, напряглась, однако даже не пыталась вырываться. Целоваться Лёлька не умела, но быстро и с удовольствием начала учиться. Мои руки гуляли по всему её телу, преодолевая слабое сопротивление, под шёпот: “Лёшенька, не надо. Миленький, не надо. Стыдно очень.” Не знаю, чем бы это закончилась, но мы услышали голоса ребят, идущих по коридору. Комсорг вырвалась и быстро привела себя в порядок. А провожать себя категорически запретила.
В очередной раз понял, что ничего не понимаю в женщинах. Я никак не ожидал, что Лёля вызовет во мне такую волну теплоты и нежности. Почему Лёля? В журнале она записана Алёной Комаровой. Алёнушка! Так теперь буду звать её. Только в школе больше целоваться нельзя, тем более тискать девочку. Я уеду, а ей ещё целый год здесь учиться.
С этими мыслями и направился в гараж.
Не знаю, как и когда он это успел, но самый деятельный из вчерашних орлов светил щербиной в два верхних зуба. С кем он умудрился подраться не сказал. Говорит, с лестницы упал по пьяни, так все сразу ему и поверили.
Дал завгару согласие на обмен, а тот заявляет:
