Интерфейс смотрел на меня ничего не выражающим взглядом, а я не знала, как понимать его слова. О каком решении идет речь? Ломать или нет? Мне совершенно не хотелось брать на себя ответственность за целый мир, пусть он и карманный. Но это все равно уже зависит не от меня, а от того, кто поставил меня в такие условия.
– Время на раздумья закончилось, – прервал мои размышления Интерфейс. – Спасибо, что уделили мне время.
Меня резко вернуло обратно в ослабленное, измученное тело, которое уже было на границе между жизнью и смертью. Я умирала. Это было очевидно и, что говорить, довольно печально. Я знала, что Холгер смотрит на мои мучения с восторгом и ему меня ничуть не жалко.
У меня было три минуты, чтобы подумать, и пусть я ими не воспользовалась в должной мере, только что меня посетила очень важная и своевременная мысль – я хочу жить. Я хочу снова увидеть Вилмара, сказать ему, что я его, заразу хвостатую, кажется, люблю, и пусть только попробует надо мной посмеяться. Я бы сказала Тимо, что мне очень жаль, и намекнула, что Розали была бы для него партией не хуже меня. Я бы хотела узнать, что у Тильды все наладилось с Лео, а еще было бы здорово посмотреть на свадьбу двух парней, даже если один из них периодически бывает девушкой.
Ох, да я столько всего еще хочу сделать, что и не перечесть!
– Что она делает?
Да я сама не знала, что делаю. Выживала, наверное. Совершенно естественный инстинкт для человека при смерти. Никто не знает, что случится с этим миром без Терминала и барьера, который он держит. Может, станет лучше и все будут счастливы, может, все рухнет в один момент. Но если я сейчас умру, никогда этого не узнаю, и никто не узнает. Риск – дело благородное. От меня ждут решения? Тогда будем считать, что я его приняла.
Я собрала воедино все эти мысли, которые заставляли меня тянуться к свету, и отдала им последние крупицы своей силы. А теперь салют!
Нить между мной и артефактами накалилась, натянулась, как тетива, и… лопнула.
Меня отшвырнуло назад. Чудом не переломав себе руки и ноги, я вскочила и тут же рухнула на колени. Несколько секунд было так оглушительно тихо, что мне подумалось, я все-таки успела умереть. А потом земля задрожала, а вместе с ней задрожала пирамида Терминала. Я успела только тихо охнуть, как от нее во все стороны разошлась волна горячего воздуха, пронизанного тонкими яркими молниями. Они разбежались по земле, поднялись вверх, я увидела, как медленно вырисовывается над нами силуэт огромного, просто гигантского купола. Молнии добрались до верха, соединились в шар, и он начал стремительно увеличиваться в размерах. Я сложила ладони козырьком, и тут шар рванул.
Нет, он РВАНУЛ!
Я прижалась к земле, молясь, чтобы меня не задело. Вокруг началось настоящее светопреставление – гул, грохот, громовые раскаты. Земля вибрировала, скрежетали, сдвигаясь со своих мест, глыбы камней. Я рискнула поднять голову и увидела, как пирамида складывается внутрь, как карточный домик. Последней рухнула высокая изящная арка, до того скрывавшаяся внутри. Когда и ее не стало, грянул последний, самый сильный взрыв. Я крепко зажмурилась, ощущая, как в лицо бросает пригоршни мелкой колючей пыли.
Каменная крошка – вот и все, что осталось от Терминала. Серая пыль.
Холгер налетел на меня сзади и схватил на шею.
– Что ты сделала?! Что это? Что произошло?!
Он тряс меня как грушу, а у меня не было сил сопротивляться. Он тоже это понял и просто бросил меня на землю. Ну и лицо у него в тот момент было, словами не передать.
– Как что? – я усмехнулась. – То, что заказывали. Был Терминал и нет Терминала. Мечты сбываются.
Холгер растерянно замолчал. Наверное, еще не дошло.
– Ты его разрушила? Правда разрушила?
– В пыль растерла, – устало подтвердила я и растянулась на земле. – И если мы еще живы, то я была права…
Не знаю, хорошо это или плохо, но мое желание сбылось – я жива, да и мир не спешит лететь в тартарары.
– Это действительно случилось, – пораженно выдохнул Холгер, будто разом забыв о моем существовании. – Его больше нет. Его больше нет!
Он громко расхохотался, и меня от его смеха пробрала дрожь. Точно безумец. Весь в пыли, грязи, но на лице выражение такого злорадства и торжества, что не по себе становится. Я потихоньку начала отползать назад.
– Ты даже не понимаешь, что сделала. – Холгер резко обернулся, и я застыла без движения, решив притвориться трупиком. – Инария больше не сможет воспользоваться Терминалом, и их грандиозные планы пойдут прахом. Мы все исправили. Да, мы все вернули в норму. Никто больше не придет в этот мир и не уйдет из него. Совет магов не протянет свои жадные руки за магический барьер. И у нас, у Крочфорда, еще будет шанс поставить инарийцев на колени. Мы возьмем эту страну нашей силой и яростью. Долой перемирие!
Я перестала вслушиваться в бредовые речи Холгера, который все никак не мог остановиться, впадая в какой-то фанатичный экстаз. Может, даже сознание потеряла, в любом случае появление припозднившейся подмоги едва не прошло мимо меня.
– Катя! О нет… Катя?
Голос Вилмара я бы узнала из тысячи. Я уцепилась за него и смогла выплыть из мутной темноты. Села и встретила Вилмара с самым суровым лицом, на которое только была способна.
– Ты опоздал, – заявила я ему. – Пришлось разбираться тут самой.
За выражение его лица можно было душу продать. Я очень давно ждала, чтобы он посмотрел на меня так. Словно я была его жизнью.
– Ну конечно, – выдавил он через силу. – Я в тебе не сомневался.
А потом он опустился передо мной на одно колено и осторожно взял на руки.
Я обняла его за шею, обернулась назад, туда, где на месте бывшего Терминала осталась только квадратная каменная плита. Перед глазами была пелена, наверное, от потери сил.
За Вилмаром я увидела солдат инарийской армии, среди которых выделялся один, в накинутом на плечи коротком плаще с синей подбивкой. Он отдавал приказы, и мне почему-то подумалось, что это тот самый Лемминкайнен, сын главнокомандующего и муж Миланы. Холгер уже не торжествовал, а пытался запугать сковавших его солдат угрозой неминуемой войны. Похоже, что Инария ему и правда как кость в горле.
К нам подошел ректор Луиджи и, закинув руки за голову, протянул:
– Да… А я всегда думал, что это сделает мой сын. Он с детства рушил все, к чему прикасался. Кстати, не волнуйтесь насчет этого типчика. Никакой войны не будет, уж я об этом позабочусь.
Он еще
