— Чего, чего… — проворчал Петя-Фокусник. — Клопы в дурке кусаются, как ваши служебные собаки! А может, расчесал на нервной почве… Не помню я, начальник!
«Все ты помнишь», — мстительно подумал Артем, представив кадавра с крестом на лбу, шипящего, будто от пролитой кислоты, но вслух ничего не сказал.
— Ладно, пошутили, и хватит, — прихлопнул Стрижак ладонью стол. — Перейдем к делу. Ты подозреваешься в причинении смерти по неосторожности Соколовой Анастасии Александровне, одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года выпуска. Чистосердечку писать будешь — или хочешь по-плохому?..
Повисла драматическая пауза, которую весьма некстати нарушил сидевший за соседним столом сержант, сочинявший до этого протокол, усердно наморщив узенький лобик. Перед ним восседала ногу на ногу накрашенная вокзальная дешевка с фиолетовым фингалом под глазом, бесстыдно демонстрируя из-под крошечной мини-юбки несвежие трусики.
— Товарищ подполковник! — плачущим голосом заговорил сержант. — Как написать «блядь» по-культурному?
Стрижак пригладил свои выдающиеся уши и отвечал без запинки:
— Пиши: «гражданка, в половых органах которой совершали многократные возвратно-поступательные движения половые органы множества лиц мужского пола, принадлежащих к различным классам коммунистического общества, преимущественно — к нетрудовому элементу».
— Чё? — вылупил зенки сержант.
— Ладно, пиши просто: «женщина с пониженной социальной ответственностью», — смилостивился Стрижак.
— Какое, к бесу, причинение смерти?! — не выдержал Занюхин, который на протяжении всего диалога о том, как пишется «блядь» по-культурному, беспокойно ерзал тощей задницей на вытертом коленкоровом сиденье стула, украшенного инвентарным номером. — Да я ее пальчиком через три подушки не тронул! Я же только пошутил! Да я вообще психбольной, могу справку показать! Протестую против моего незаконного задержания и буду писать не чистосердечку эту вашу вонючую, а жалобу на вас генеральному прокурору эсэсэсэр!
От патетической риторики культиста не осталось и следа — перед Артемом сидел обычный уголовник. На секунду Казарин даже почувствовал разочарование — не так он представлял себе чокнутого маньяка-убийцу, ой не так.
Стрижак меж тем невозмутимо отвечал:
— Согласно заключению, сделанному Доктором Жму… судебно-медицинским экспертом товарищем Думбадзе, на поверхности матки гражданки Соколовой имеется рубец, по-видимому оставленный ранее акушерским инструментом в ходе производства аборта. При выскабливании были задеты крупные сосуды матки. В процессе преждевременных родов, которые спровоцировал испуг, вызванный твоими действиями в отношении Соколовой, рубец расползся по новой. Началось обширное кровотечение. Соколова истекла кровью и погибла за считаные минуты. Таким образом, гибель гражданки Соколовой А. А. находится в непосредственной связи с твоими действиями.
Занюхин изобразил крайнюю степень возмущения:
— Да ты, в натуре, дерьма всосал, начальник! Эти Анастасией Большие Сиси треплются с кем ни попадя, нагуляют ублюдка — да брык под нож! Живодеры ей, значитца, раздербанили всю пилотку, а виноват Занюхин?!
В следующую секунду Лунц неуклюже помогал молниеносному Стрижаку удерживать брыкающегося Артема.
— Убью, падла! — сдавленно хрипел Казарин, вырываясь из цепких рук мента и слабых, деликатных — эксперта-криминалиста.
— Успокойтесь, Артем, он же вас нарочно провоцирует, неужели не видите? — увещевал его Лунц.
Шлюха с фингалом заливисто хохотала, пока не получила от сержанта увесистую затрещину.
Когда Казарина с трудом усадили на стул, подполковник продолжил допрос:
— А скажи-ка мне, Занюхин, не ты ли стрелял в товарища следователя пятого сентября одна тысяча девятьсот восемьдесят третьего года возле Светлопутинского городского морга из пистолета Стечкина?
— Раз пистолет Стечкина, вот пусть Стечкин и отвечает! А я-то тут при чем, гражданин начальник?! — нагло ухмыльнулся Петенька, блеснув косыми разноцветными зенками.
— Хорошо, — терпеливо и вкрадчиво продолжил Стрижак. — А вот скажи мне, Занюхин ты занюханный, чего ты делал в центральном городском парке Светлопутинска утром пятого сентября сего года? У нас имеются показания нескольких человек, что тебя там видели.
О том, что «несколько человек» — сопливые детишки, Стрижак благоразумно умолчал. Молодец, Артем сделал бы так же.
— Я очень люблю живую природу, — нагло ухмыльнулся Петя-Фокусник. — В парке водится много ежиков, и я ходил туда наблюдать за их жизнью. Мне было интересно, как они спариваются. Они ж колючие!.. И попробуй докажи другое, начальник!
Глава 9
«Не носите джинсы “Левис”…»
Артем наконец добивается восстановления справедливости и узнаёт, о чем грезит маньяк, а подполковник Стрижак становится счастливым обладателем фирменной шмотки, которую, впрочем, все равно не может надеть.
От такого неслыханного нахальства опешил даже Стрижак, который никогда не лез за словом в карман. А Казарин вдруг со всей остротой прозрения понял, что предъявлять Занюхину, пожалуй, пока особо и нечего. Умозаключения Доктора Жмура про связь испуга с преждевременными родами нужно еще доказать. Результаты биологической экспертизы, которая должна ответить на вопрос, принадлежит ли сперма из влагалища убитой школьницы Лены Плотниковой Петру Занюхину, еще не были готовы. Оставалась довольно сомнительная информация, полученная в ходе допросов знакомых Пети-Фокусника.
Артема восстановили в должности через сутки после выхода из больницы и снова вернули ему все уголовные дела, которые были распределены между другими следователями. В том числе и то, «особенное», которое было передано после дисквалификации Казарина Козлюку и которое он чуть было не закрыл в связи с «бесперспективностью дальнейших следственных действий и недостатком улик в результате халатного отношения к работе тов. Казарина А. С.» — до чего же гнусная формулировочка!
Группа по расследованию убийства Лены Плотниковой, которую вновь собрал Артем в прежнем составе, за несколько дней успела, казалось бы, очень многое. Как выяснили следователи, 32-летний Петр Занюхин объявился в окрестностях Светлопутинска в конце весны этого года. Где он обитал до этого, никому, включая советскую власть, было доподлинно неизвестно. Бродяжничал, поди, — ведь после второй откидки с зоны жить ему было негде. Он захаживал в рабочий поселок на окраине Светлопутинска к разбитной разведенке Клавдии Васькиной — даме, приятной во всех отношениях. По ее словам, «Петенька» говорил, что живет у кого-то в деревне Малые Запереченки, что в двух километрах от городской черты. К ночи он уходил на работу — ему удалось устроиться сторожем на завод.
Несколько раз Занюхин заявлялся к полюбовнице не один, а в компании с подростком по имени Леша. Лешин батя когда-то отбывал наказание вместе с Петром, и они продолжили «дружить семьями» и на свободе. Нисколько не стесняясь присутствия возлюбленной, Занюхин вел с беспризорным парнишкой весьма откровенные разговоры на половые темы.
Команда Стрижака моментально разыскала того самого Лешу, который поведал милиционерам, что «дядя Петя» склонял его к сожительству, а также просил привести ему девочек из класса. А однажды, когда Леша и его дружки гуляли вместе с Занюхиным и в их поле зрения появилась малолетняя школьница с бантиками (может, это и была Лена?), «дядя Петя» предложил, с вожделением глядя на ребенка:
«Пацаны, давайте проследим, где она живет. Если она сама будет отпирать дверь, значит, дома никого нет. Вот тогда-то мы и ворвемся! Будем ее долго и по-всякому трахать,
