— Петенька, какой ты молодец, пришел попрощаться с бабой Маней! — вздрогнул он от приторного женского голоса за спиной.
Дочь соседки отсыпала ему полную горсть конфет. «Кис-кис» — было написано на пестрых фантиках. Но есть конфетки Петька так и не смог — его почему-то тошнило каждый раз, как он брал ириску в рот.
В 13 лет мальчик связался, что называется, с «плохой компанией». Банда 12-14-летних подростков под предводительством 17-летнего парня по кличке Сиплый потрошила возле школы «мальков», вытрясая у них из карманов мелочь. Слегка подросший и возмужавший Петька с дружками промышляли и у местной киношки, выкручивая из потных ладошек более благополучных ребят пятаки и гривенники, которые дали тем родители на кино и мороженое.
Поправив свое финансовое положение, пацаны закупали в соседнем винно-водочном магазине дешевого портвейна и шли пировать на пустырь возле Светлопутинского морга. Когда дрянное пойло заканчивалось, захмелевшие беспризорники прокрадывались к окнам страшного учреждения и подглядывали за работой небритых и опухших от пьянства людей в грязно-белых халатах. Среди покойников нередко попадались и женщины. Сначала пацаны высмеяли странного разноглазого паренька, заметив некое подозрительное шевеление у него в штанах, проявившееся в процессе наблюдения за вскрытием трупов. Но он быстро реабилитировался, обучив корешей взаимной мастурбации перед окнами морга. Новое развлечение понравилось не меньше, чем портвейн. Пожалуй, даже больше.
В это время Петька понял, что не только мертвые старушки вызывают в нем тайное томление — а вообще все, что мертво, что не может насмеяться над ним или дать отпор.
Шли годы. Криминальные подвиги окрепшего и пошедшего в рост Петра становились все серьезнее, пока не довели его до тюрьмы. А потом еще раз.
После второй отсидки он какое-то время бродяжничал. Жил в шалаше в лесополосе неподалеку от областного центра. Это место Петр выбрал не случайно: рядом раскинулось громадное городское кладбище, где люди по русскому обычаю оставляли на могилах различную еду. Петя был сыт каждый день и даже немного растолстел на «покойницких» харчах, значительную часть которых составляли сдобные пирожки домашней выпечки, а уж разные там яблоки-груши вообще ни за что не считал — надкусывал, брезгливо морщась, и тут же отправлял метким броском в фотографию покойничка на надгробном памятнике, которому был предназначен гостинец. Особенно же он любил, когда люди оставляли на могилках родных жмуриков стопки с водкой или, что гораздо чаще, самогоном.
Но была у Пети-Фокусника и еще одна, менее прозаическая причина держаться поближе к кладбищу, о которой он поначалу предпочел умолчать в разговоре с психиатром. Но потом все же не выдержал и проболтался.
Петр полюбил наблюдать за похоронами. Особенно его интересовали похороны детей, преимущественно девочек и девушек-подростков (хотя женоподобными мальчиками он тоже не гнушался). Одним словом, вкусы Занюхина к тому моменту окончательно сформировались именно в эту сторону. Почему? А бог его знает. Вероятнее всего, фиксация на юные тела произошла во время подростковых забав возле окон морга. Фокусник пристраивался в хвост похоронной процессии, лил слезы за компанию с безутешными родственниками, а тем временем умудрялся выспрашивать их об обстоятельствах смерти несчастных детишек. Убитые горем родные были только рады внимательному и сердобольному собеседнику, с удовольствием используя Петю в качестве «жилетки».
Отыскать то, что ему нужно, Занюхину было не так-то просто. Ему необходимы были дети, погибшие в результате несчастных случаев. Умершие от болезней отметались как возможный вариант сразу же — Петр панически боялся чем-нибудь от них заразиться. В то же время не все маленькие покойники, погибшие в катастрофах, утонувшие или свалившиеся с крыши в процессе опасных детских игр, подходили для того, что он задумал, а только те, чьи тела не были изуродованы во время гибели и не тронуты тлением после нее. Разумеется, это сильно сужало количество возможных вариантов. Но Петя не терял надежды. И однажды ему повезло…
Глава 12
Последний первый снег
Читатель обогащается ценными сведениями о том, как можно заниматься некрофилией и при этом ни разу не попасться, знакомится со скромным бытом простого советского маньяка и узнаёт, куда улетела ракета с ребенком 11-летней девственницы на борту.
Когда Петр делился своими красочными воспоминаниями о «настоящем первом разе» (так он сам выразился), одного эксперта вынесли из кабинета на руках. Сердце отказало. Слава богу, откачали бедолагу. А Занюхин меж тем продолжал свой незатейливый рассказ…
Когда наступила ночь, он пробрался на могилу облюбованной им девочки, раскопал ее и совершил с трупом несколько раз половой акт. Затем снова зарыл тело и придал могиле нетронутый вид… Так, по словам Петра, он делал много раз — он сам не помнил сколько. Девочки, мальчики — от совсем крошечных до подростков… Вследствие его шизофренической аккуратности разоблачить некрофила было практически невозможно…
На зимнее время года Петя обычно находил себе какую-нибудь теплую бабенку, желательно брошенку с «прицепом». В стране, где женщин всегда было больше, чем мужчин, это не составляло особого труда. Такие бабы были сговорчивее и радовались любым штанам, появившимся в доме. Но как сластену тянет к кондитерской фабрике, так некрофила тянуло понятно куда. Однако долбить мерзлую землю на зимнем кладбище оказалось ой как нелегко. И тогда Фокусник придумал свое ноу-хау.
— Я тогда еще сожительствовал с Клавдией Васькиной, — слегка смущаясь, поведал он следователям. — Горячей воды у нее в дому не было. По субботам, конечным делом, мы с ею в баню хаживали. А вдругорядь она холодную водицу пользовала. Ну, я это дело прочуял и стал ее нарочно в холодный душ загонять перед интимным, значицца, соитием. Чтобы она хоть на ощупь на упокойницу походила…
И Петя стыдливо потупил глядевшие в стороны разноцветные зенки.
Несмотря на крылатый тезис «Признание — царица доказательств», приписываемый «главному режиссеру» большинства сталинских процессов над «врагами народа», кровавому прокурору товарищу Вышинскому, настоящих убедительных доказательств по делу «Светлопутинского нелюдя» было все еще кот наплакал. Да и где гарантия, что на суде Петя не выкинет очередной фокус и не откажется от своих показаний? Тем более ему даже не нужно врать, что они выбиты у него кулаками милицейского следователя. Поэтому в ожидании результатов психиатрической экспертизы Стрижак с Казариным приняли единственно верное решение: нужно выяснить у Занюхина как можно больше подробных деталей совершенных преступлений, которые никак не могли быть известны постороннему, не причастному к ним человеку. На суконном юридическом наречии это называлось — «вынудить подозреваемого проявить преступную осведомленность». Это исключило бы сомнения в том, что Занюхин признался во всем добровольно, а не под давлением оперативников.
* * *Занюхин оказался очень странным человеком, что, впрочем, было вполне ожидаемо от столь необычного
