Я наконец-то взял себя в руки. Сердце перестало так сильно биться, – скорее наоборот, на меня вдруг снизошло чувство, очень похожее на умиротворение…
– Спасибо.
– На здоровье. Да! Чуть не забыл! Перед уходом освободи уже старика Бена! Отзови своего Ахиллеса, стрелу ему в пятку! Дайте уже деду спокойно вознестись! – Люцифер смеялся.
– Сделаем, – я тоже улыбнулся, – ну, перестарались немного – за общее же дело радеем.
– Прощай. И пусть, когда мы встретимся в следующий раз, мы оба будем в другом качестве.
– Приложу все усилия, Архангел Люцифер. Прощай, и спасибо за все!
* * *Нертус сидела на камне у ручья возле Вяза Отшельника, когда увидела Скогур. Эльфийская ведьма шла позади темноволосого человека, с мужественными, но не грубыми чертами лица. В том месте, где он держался рукой за живот, рубаха была насквозь мокрой от крови. Скогур – королева отметила это – не спускала с мужчины глаз.
– Посмотри, Нертус, кого я тебе привела! – сказала ведьма и слегка подтолкнула человека. – Могу поспорить, ты даже не представляешь себе, кто это! Это чертов тролль! Тот самый гад, из-за которого мы все стоим на ушах.
– Я знаю, кто это, Скоги. Мне был сон… – тихо ответила Нертус и внимательно посмотрела на человека, словно сверяя его, настоящего, с тем, каким представляла.
– Двинуться можно! Представляешь, я поймала его на пути в Гровенгридль, а проклятый тролль, вместо того, чтобы убить меня одной левой, рассказал мне такую душещипательную историю, что я чуть не заревела! Вот привела к тебе, чтобы и ты послушала. Валяй, тролль, или как тебя теперь величать-то?
– Здравствуй, королева, – сказал темноволосый и опустился на колено, – я пришел просить у тебя прощения…
– Слушай, давай вот эти сопли оставим на потом, – перебила его ведьма. – Главное расскажи – кто ты, откуда, зачем?
– Мое имя Демьян, – сказал Тот, кто еще недавно был троллем. – Много лет назад в другом мире я продал душу Дьяволу или Королю Тьмы, как вы его называете. Я служил у него, выполнял приказы, совершил много зла… Но потом я раскаялся… А он не мог меня отпустить просто так, без испытания – я должен был заслужить право снова стать человеком. Можно, я попью? – спросил он.
– Рассказывай дальше, – королева поднялась, взяла берестяную чашу, которая лежала рядом с ручьем, и, зачерпнув воды, протянула Демьяну. Скогур, увидев это, вскинула брови от удивления, но ничего не сказала. Демьян с благодарностью принял чашу и стал жадно пить.
– Что с раной? Помощь не нужна? – спросила Нертус.
– Нет. Уже лучше. Затягивается, – ответил он, оторвавшись от питья.
– Ты говоришь, Король Тьмы не мог тебя отпустить без испытания? Что за ерунда? Он якобы хотел, чтобы ты ушел от него, но при этом с трудностями. Так, что ли? – спросила эльфийская ведьма.
– Да, именно так. Это долго объяснять. Может быть, в другой раз.
– Если он будет! – вставила Скогур.
– Ну, значит, в другой жизни, – спокойно согласился Демьян.
– Рассказывай, – то ли попросила, то ли приказала Нертус.
– Отобрав мой разум, мою память… даже… мою совесть, он погрузил меня во мрак. В саму тьму. Знаю, что мне нет оправдания, но сейчас я вспоминаю все, что творилось со мной в эти годы, как наваждение. Как сон.
– Удобная отговорка для убийцы, – съязвила Скогур, – я, мол, не я. Спал, болел, плохо помню.
– Я же сказал, – вновь спокойно заметил Демьян, – что не пытаюсь оправдаться, лишь хочу рассказать, что чувствовал. Когда же я встретил Эккеворта, он открыл мне глаза.
Демьян рассказал и про картину, и про муки совести, и про то, как его убивали, но так и не убили деревенские, и про свое решение прийти к эльфам не за прощением, а за искуплением, каким бы оно ни было. Демьян закончил рассказ. Потом, испросив разрешения у королевы, встал, подошел к ручью и снова зачерпнул воды – в горле опять пересохло. Когда он напился, Нертус приблизилась к нему и, взяв за подбородок, заглянула в глаза. В них она совсем не увидела тьмы – только свет, который прорвался наконец из заточения и лился из души сплошным потоком. Потоком добра и сострадания. Потоком любви.
– Мне был сон. Я видела эту встречу. И тебя. Я не могла поверить. Но Эккеворт пришел ко мне во сне, говорил со мной, и я поверила. А теперь вижу, что он был прав. Как всегда, – сказала королева и опустилась на корневище Вяза, торчащее из земли.
– Во что поверила, Нерти? – спросила эльфийская колдунья, которая в течение всего рассказа Демьяна не спускала с него глаз – то ли внимательно слушая, то ли опасаясь подвоха. А скорее всего, и то и другое.
– Поверила в то, что такое возможно. Ты помнишь, как выглядел Эккеворт? – обратилась Нертус к человеку.
– Да, очень хорошо помню, – ответил Демьян, стараясь не встретиться с ней взглядом.
– Превращайся. – Она сказала это так спокойно, как говорят, когда решение принято, и принято беспрекословно.
– Что? – Демьян поднял удивленный взгляд.
– Нертус, что происходит? – спросила колдунья.
– Превращайся в моего мужа, – велела Нертус, – в Эккеворта. Сейчас.
Скогур направилась к королеве, желая что-то сказать, – ведьма уже поняла, что задумала подруга. Нертус вскинула руку, останавливая возражения.
– Не надо мне ничего говорить, Скоги, – спокойно сказала королева, – я знаю, что делаю. Завтра альтинг. Главам древ нужен Эккеворт. А Гровенгридлю – хороший король.
Скогур-Норти остановилась и медленно опустилась на другое корневище дерева. Казалось, ноги перестали ее держать, настолько она была потрясена.
Когда Демьян превратился в Эккеворта, Нертус отломила кусок коры Вяза Отшельника и велела съесть.
Надо сказать, что почти все деревья в эльфийском лесу имели имена. Самым древним и почитаемым, конечно, был Большой Платан, росший на главной поляне. Что касается Вяза Отшельника – он вырос как-то сам по себе и, как и следует из его имени, раскинул корявые ветви на самом краю эльфийского леса – поодаль от остальных деревьев. Именно у его
