Когда Ашер, будучи ребенком, показал на Церемонии проверки ладони дону Асаду, тот, внимательно всмотревшись в черты, поднял глаза на мальчика. Вереница жизней Ашера пронеслась перед его внутренним взором. В прошлом отличный Воин, хороший Смотритель, в его карьере была одна большая удача, из-за нее ему разрешили родиться вновь и попытать счастья еще раз. Конечно, он мечтает о месте дона Гильяно. Но кто из детей не мечтает об этом? А вот желать стать Первым Стражем рискуют не многие.
Дон Асад узнал своего сына. Одного из сыновей-близнецов Кай. Относись он к своим детям так же, как относятся родители во Внешнем мире, он бы никогда не разрешил сыну идти дорогой Стража. Но его задачей было исполнять то, что записано на детских ладонях.
Первая капля крови побежала по трубке из драконьего стекла. «Всего десять», – попытался подбодрить Ашера брат Аменти, который подкручивал капельницу, он обещал приходить с проверкой каждый час. «Ты хотел этого. Твоя мечта сбылась», – стиснул зубы Ашер, когда первая капля жидким огнем влилась в кровяное русло. Мало было хотеть, предстояло еще выдержать пытку. «Десять, всего десять», – звенело в уплывающем сознании. Целых десять? Как он выдержит десять, если ему так тяжело дается даже одна капля?
К рассвету следующего дня в общей спальне не все мальчики, отобранные на проверке, подняли головы от подушек. Двое умерли. Их почерневшие, обугленные тела накрыли свежими простынями. Трое сошли с ума. Этих бормочущих несчастных братья Аменти увели к себе – иногда удавалось вернуть мальчишкам рассудок. И только семеро остались в живых и телом, и духом. Всем вливали разные виды и дозы крови лилу, в разной концентрации. Кому-то полагалась всего одна слабая, едва заметная капля, кому-то – пять густых, почти черных. И только Ашеру полагалось десять. Потому что, если у тебя на ладонях стоит знак Первого Стража, ты должен выдержать намного больше, чем все остальные.
Каждый год до самого совершеннолетия продолжалась процедура. Количество крови лилу братья Аменти увеличивали постепенно. Многие мальчики не выдерживали. Их оставалось все меньше. Ашер так и не привык к этим вливаниям, к ним невозможно было привыкнуть. Это были его круги ада, полные огня и острых крючьев. Зато после совершеннолетия его взялся учить сам дон Асад.
* * *Впервые Ашер засомневался в себе. Завет с лилу – это не шутка, не дружеская беседа под звездами. Грубой силой демона не одолеть. Ты можешь победить его в поединке, но, если он по доброй воле не склонит перед тобой головы, признавая твое превосходство, все усилия напрасны. У лилу нет страха смерти, они не боятся боли, но чувствительны к людским страданиям или к проявлению человеческой силы духа. Но никогда нельзя знать наверняка, что поразит лилу до такой степени, что он склонится перед тобой. Это может быть великое удивление, смущение или жажда обладания тем, что есть у тебя, а у лилу нет. С каждой попыткой твоя задача усложняется. Поэтому чаще всего у тебя есть только один шанс, чтобы заключить Завет с лилу.
Неискушенные лилу шли на кровь, как на сахар. Их легко было заманить в ловушку. Более развитые умели сдерживать голод. С ними приходилось взвешивать каждое слово, обдумывать каждый жест. Лилу были мастера расшифровки символов и видели тайные знаки даже в простых вещах. Разозлившись, они могли связать тебя заклятием или наложить магическую печать.
Среди Гильяно далеко не каждый взялся бы приручать демона. Вступая в поединок с лилу, ты ставишь на карту все, включая душу. Ты либо выиграешь, либо проиграешь. Печален был итог многих прямых поединков. Лилу облачались в людские души, как в мантии.
Хински тревожно, как плюгавая собачонка, поглядывал на Ашера. Он опасался, что его покровитель и меценат вот-вот отдаст концы из-за той жижи, что он вколол себе. Хински останется один на один с демоном и не будет знать толком, что делать. А вдруг демон откажется ему подчиняться? Вырвется из мира ада на свободу? Хински ведь не супергерой комиксов, чтобы спасать Вселенную.
– Могу я произнести заклинание? – раздался писк Хински.
– Произноси, – повелительно кивнул ему Ашер, а сам представил горы и пыльную крутую тропинку, которая вела к воротам монастыря, и мальчишку, который спускался по этой тропинке, наступая босыми ногами на острые камни. В его видение прорвался завывающий голос:
– Я, Роберт Хински, заклинаю тебя, о сильный и страшный демонический Дух, силой Великих и Святых Имен Бога, чтобы немедленно и без задержки ты явился ко мне в приятном облике, без шума и не причиняя мне вреда, чтобы дать ответ на все, о чем я попрошу тебя. Я заклинаю тебя Великим Именем Бога Живого и этими святыми именами: EL ELOHIM ELOHO ELOHIM SEBAOTH ELION EIECH ADIER EIECH ADONAY JAH SADAY TETRAGRAMMATON SADAY AGIOS OTHEOS ISCHIROS ATHANATOS AGLA, – каждое имя Хински выкрикивал на пределе голосовых связок. Он таращил глаза в сгущавшиеся летние сумерки, боясь пропустить появление демона. – Amen, – прошептал он последнее слово и замер в ожидании.
Ничего не произошло. Вечерний ветер остужал разгоряченные щеки. Шелестели оливы. Заходящее солнце золотило листья. Хински в центре круга с кинжалом, прижатым к груди, начал нервничать, переминаться с ноги на ногу, оглядываться на Ашера. Но тот оставался невозмутимым. Иногда лилу требуется больше времени, чтобы явиться на зов.
Из темноты к ним шагнул бродяга. Оборванец в холщовых штанах и линялой футболке. Хински не поверил своим глазам. Скорее он согласился бы на чудовищное совпадение – наверное, этот мальчишка слонялся вокруг виллы и случайно вышел к ним в самый напряженный момент. Но Ашер внимательно разглядывал пришельца. Был тот худ, бос, голова выбрита, руки пусты. Он смотрел себе под ноги и не поднимал глаз.
Хински разочарованно присвистнул. Вместо обещанного демона перед ним стоял человеческий заморыш. Какой-то бедный студент или автостопщик. Доктор даже хотел сделать шаг из магического защитного круга, но его смутило поведение Ашера. Тот, казалось нимало не разочарованный тем, что обряд не удался, рассматривал мальчишку и чего-то ждал.
Ян еще не пришел в себя после перемещения. Он спускался по горной тропе, когда вдруг почувствовал, что какая-то сила тянет его прочь. В голове зазвучал повелительный голос: «Приходи. У меня есть жертва для тебя». Этот голос говорил на древнем языке, которого Ян не знал и никогда не слышал, но он понял все слова и не смог им противиться. Он сориентировался по солнцу и сделал шаг.
Оказался Ян в оливковой роще. Голова кружилась, перед глазами все плыло, чтобы сфокусировать изображение, он уставился на босые пальцы ног. Он чувствовал – перед ним стоят двое. Один – тот самый, чей голос позвал его. А второй –
