Серое Крыло сидел один на краю поляны. Его глаза погасли, плечи устало сгорбились. Гром почувствовал ком в горле.
- Я… я должен попрощаться с Серым Крылом, - сказал он Чистому Небу и решительно направился через поляну к коту, когда-то заменившему ему отца. - Я пригляжу за ними, - пообещал он, кивая на Воробьиную Песенку и Совиного Глаза.
- Спасибо, Гром, - еле слышно прошептал Серое Крыло. - Сегодня… я как будто навсегда потерял Черепашьего Хвостика, - выдавил он. - Пойми, я не могу бросить Длинную Тень, и Галечник тоже во мне нуждается… Но как я могу расстаться с ними?
Он с тоской посмотрел на приёмных детей. Гром зажмурился. Горе Серого Крыла разрывало ему сердце.
- Они уже не котята, - мягко сказал он, прекрасно осознавая, как жалко звучат его слова. Гром понимал, что Галечник, Воробьиная Песенка и Совиный Глаз навсегда останутся для Серого Крыла детьми, и только смерть заставит его перестать любить их. - И потом, вы расстаётесь не насовсем. Ты знаешь, где они, и сможешь видеться с ними так часто, как только захочешь.
- Это не то…
Гром почувствовал, что его сердце обливается кровью.
«Ты прав, Серое Крыло, это совсем не то… Ничто уже не будет прежним».
А коты вокруг радостно суетились, их глаза сияли, хвосты торчали вверх, лапы нетерпеливо топтали снег, торопясь поскорее отправиться в новый дом. Никогда ещё Гром не чувствовал себя таким чужим и одиноким среди друзей.
«Мне остаётся только надеяться, что мы поступили правильно».
Глава IV
После ухода Грома Серое Крыло почувствовал холод. Оцепенение, охватившее его, когда Воробьиная Песенка бросила камень в круг Чистого Неба, потихоньку разжало свои когти, и вскоре Серое Крыло уже смог перевести взгляд на котят, возившихся у выхода из лагеря. Совиный Глаз с писком гонялся за снежинками, его глаза сияли от восторга.
Серое Крыло стиснул зубы, подавляя подкатившую к горлу горечь.
Чья-то мягкая шерсть коснулась его бока. Он с трудом повернул голову.
Галечник смотрел на него кроткими янтарными глазами.
- Я попрощался с ними. Теперь твоя очередь.
Серое Крыло почувствовал, будто его лапы превратились в камень. Как он сможет это сделать? Он и подумать не мог, что когда-нибудь они расстанутся… тем более, так. Серое Крыло взглянул на снеговые тучи, низко висящие над лагерем. Где-то там Черепаший Хвостик… Видит ли она, что происходит? Знала ли, что это случится, когда торопила их поскорее начать расти и разрастаться, как Сверкающая Звезда? Серое Крыло захлестнул гнев.
- За что? - еле слышно прошептал он. - Ведь дети - это всё, что мне осталось от их матери.
- Но у тебя всё ещё есть я, - ответил Галечник. - А они никуда не уйдут, пока с тобой не попрощаются.
«Правильно ли я поступил?»
Серое Крыло уже не был уверен в том, что должен перебираться в лес.
«Зачем я ухожу туда? Разве я смогу когда-нибудь почувствовать себя в лесу, как дома? Этот овраг - мой настоящий дом, здесь я был счастлив, здесь мы с Черепашьим Хвостиком устроили себе гнёздышко и растили её котят. Как же я смогу бросить всё это?»
Однако это был его выбор, он сам его сделал. В круг, означавший пустошь, не было брошено ни одного камня. Никто не захотел здесь остаться.
«Значит, теперь овраг опустеет, и никто больше не будет гоняться за кроликами по лиловому морю вереска…»
Горькое сожаление, острее орлиного когтя, вонзилось в живот Серого Крыла. Он вдруг понял, что не хочет уходить. Но это ничего не меняло. Он должен быть рядом с Галечником. Этот юный кот всегда был особенным. Он был прирождённым целителем, к тому же видел вещие сны. Чувство долга велело Серому Крыло всегда и во всём поддерживать Галечника.
«Куда он - туда и я, - подумал он. - Я чувствую, что судьбы многих накрепко переплетены с судьбой Галечника. Мой долг защищать его».
Серое Крыло попытался глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться, но его грудь сдавила знакомая боль. После давнего лесного пожара он часто мучился приступами удушья. Холод Голых Деревьев и боль расставания с прошлым тяжёлым камнем лежали у него на сердце. Серое Крыло закрыл глаза, сделал несколько судорожных мелких вдохов и побрёл через поляну.
- Я вижу, вы довольны, - сказал он, подходя к Совиному Глазу и Воробьиной Песенке, и тут же испугался, что молодые коты могут принять его слова за упрёк. - Я хотел сказать, что у вас счастливый вид. Думаю, вы сделали правильный выбор.
Воробьиная Песенка с тревогой заглянула в глаза приёмного отца.
- Прости, Серое Крыло. Мы не хотели тебя огорчать.
- Я не огорчён, - солгал Серое Крыло.
Совиный Глаз сузил глаза.
- Ты опять задыхаешься.
- Это… от холода, - пробормотал Серое Крыло и поднял голову.
Он посмотрел на молодых котов и вдруг поразился тому, как сильно оба выросли.
«Когда же они успели стать совсем взрослыми?»
Нежная детская шёрстка исчезла, шкуры обоих котов сделались гладкими, под ними угадывались крепкие и сильные мышцы. Крапинки на шерсти Воробьиной Песенки в точности повторяли узор пёстрой шкурки Черепашьего Хвостика, а Совиный Глаз унаследовал от матери стройное гибкое тело.
- Ведь вы и в новом доме будете помнить Черепашьего Хвостика, правда? - тихо спросил Серое Крыло. - Вы её не забудете?
- Конечно, нет! - резко ответила Воробьиная Песенка. - К чему эти вопросы?
Хвост Совиного Глаза мелко задрожал.
- Я до сих пор помню её запах, - прошептал он.
«Но сумеешь ли ты сберечь его в памяти среди сырости тёмного леса?» - с горечью подумал Серое Крыло. Усилием воли он подавил вздох.
- Ваша мать была храброй и великодушной кошкой, - сказал он вслух. - Я никогда не встречал
