Совсем скоро, всего через несколько дней, когда слияние завершится и восстановятся силы, я смогу, только лишь закрыв глаза и сосредоточившись на желаемом, взглянуть на мир глазами Ольги. Услышать окружающие ее звуки, учуять обволакивающие ее ароматы и на несколько решающих секунд пробраться к ней в мысли.
Мало кто знал об этой магии… Еще меньше мир знал тех, кто ею пользовался. Никто не желал однажды потерять себя, навеки оставшись бесплотной тенью, или просто сойти с ума. Но я верила в себя и знала, что справлюсь даже с этим.
Вот сейчас встану, поем и точно справлюсь!
Претворить намерение в жизнь оказалось не в пример сложнее, чем задумать. После бессонной ночи сил у меня хватило лишь на то, чтобы сесть, мутным взглядом обвести спальню, залитую отвратительно бодрым солнечным светом, рухнуть обратно и тихонько простонать. Болело все. Даже то, что в принципе не могло болеть. Видимо, я все-таки переоценила свои силы…
— Айя? — за дверью раздался встревоженный голос Одинцова. — Я войду?
Прикрыла глаза, силясь сообразить, какого лешего он еще не ушел, но уставший разум отказался выдавать более или мене приемлемые варианты. Хуже того — сил не хватило даже на то, чтобы язвительно выставить нежеланного гостя прочь из квартиры, и в итоге я лишь устало просипела:
— Входи уже… Что надо?
— Я… — Одинцов начал бодро, но стоило только ему сделать шаг в мою спальню и встретиться со мной взглядом, как он осекся. Сначала потупился, затем резко задрал голову к потолку, словно там показывали ужасно интересное кино, развернулся ко мне спиной и только после этого сконфуженно пробормотал: — Ты бы это… прикрылась…
Прикрылась?
Глянула на себя и усмехнулась. Действительно. Голая. Но… И что?
— У меня постельный режим. — Язвительность заработала в автономном режиме. — Так что тебе?
— Там майор подъехал. Хочет обсудить с тобой вчерашнее дело, — не слишком довольно заговорил Виктор. Вздохнул, взлохматил и без того криво лежащие волосы, неопределенно пожал плечами и неуверенно произнес: — Ты бы все-таки прикрылась…
— Да прикроюсь я, прикроюсь! — Получилось ворчливо и откровенно по-старушечьи. — Зови уже своего сурового, что ему там от меня надо.
Любезности этим утром во мне было даже меньше обычного. Ну вот не желала я ни гостей принимать, ни дела обсуждать, ни тем более прикрываться от излишне стеснительных мужчин. Я была уставшей, мокрой и неприятно липкой от пота. Требовала должного внимания и ухода рана, к тому же уже и голод давал о себе знать. А тут нате! Двое незваных мужчин ни свет ни заря жаждут моего сиятельного внимания! И ведь не выгонишь их… Работа!
Задумавшись о том, как все-таки несправедлива жизнь, я едва не забыла об обещании накрыться, но вовремя вспомнила, и край одеяла спрятал все мои заветные места за секунду до того, как в спальню вошел Иван. Майор выглядел уставшим, но старался держаться бодрячком. Скользнул по мне тревожным взглядом, задержал его на бинтах и сосредоточился на лице. Секунд пять он изучал каждую черточку, затем его взгляд метнулся к ножу, который до сих пор лежал рядом, и только после этого майор неторопливо заговорил:
— Рад, что все обошлось. Вам повезло намного больше, чем моим людям: все трое в реанимации.
— Но они живы? — удивилась я.
— Живы, — скупо подтвердил Иван. Переключился на изучение спальни, но из сидячих мест в ней была лишь одна кровать, и он остался стоять у дверного косяка. — Сложные переломы, множественные ушибы, разрыв внутренних органов. Но живы.
Нахмурилась.
— Вы не находите это странным?
— Что вы имеете в виду? — Майор нахмурился в ответ.
Вместо этого я вновь задала вопрос:
— Вы уже видели записку на мониторе?
— Да, Виктор мне показал. — Глубокая складка разрезала лоб Ивана. — Как они вышли на вас так быстро?
Пришлось рассказать. И о Михаиле, и о той самой первой встрече в клубе, и даже о том, что произошло вчера во время драки с Ольгой. Умолчала я только об одном — о проведенном ритуале. О нем было еще слишком рано говорить.
— Считаете, он сумел противостоять влиянию тотема?
Я не сомневалась в умственных способностях следователя, все же он сумел вычленить главное в моем рассказе, но этот вывод был не совсем верным.
— Не совсем. До того как тело кроля полностью перейдет во власть тотема, а это произойдет лишь в момент отказа от души, именно кроль ведущий в связке. До того ключевого момента тотем — это скорее безвольный симбионт,[7] передающий носителю свои возможности. Подростки полностью осознают себя как личности, но тут возникает проблема самой личности. — Я невесело усмехнулась. — Сила подобного рода, полученная не за реальные заслуги, а просто так и одним махом, развращает. Лишь единицы способны справиться с соблазном и использовать ее с осторожностью, а не как заблагорассудится. Сейчас дети по большому счету одурманены своими возможностями и даже не задумываются о том, для чего они вообще им даны. — Поморщилась и почесала бинты. Рана начала зудеть, и это раздражало. — А вот их скоординированные действия в гипермаркете меня насторожили. Вам не показалось, что они работали чересчур слаженно?
— Показалось, — согласился майор. — Наши аналитики уже просмотрели все записи и пришли к выводу, что подростков вели не только мы.
А вот это уже интересно!
— К сожалению, собранных данных недостаточно, чтобы напасть на след колдуна, но мы работаем над этим.
Красиво сказано. Но даже мне ясно, что толку в этой красивости — ноль.
— Но нам хотя бы удалось избежать жертв среди мирного населения, — не слишком весело подытожил результаты операции майор и вновь сосредоточился на мне. В его взгляде промелькнула то ли жалость, то ли сочувствие, а может, это произошла вспышка на солнце, но тут он заявил: — От лица отдела и от себя лично благодарю за содействие. Если вам необходима помощь в восстановлении или какие-либо лекарства…
— Ничего не нужно. — Я поспешила остановить майора еще до того, как он договорится
