По лицу мага было видно, что она уже зашла слишком далеко. Прежде чем я сумел прийти на помощь, маг шелка уставился на аргоси, прошептал одно-единственное слово, и воздух между ними заискрил. Он обволакивал ее заклинанием шелка — не особо мощным, насколько я мог судить, но даже такое скоро уничтожит ее рассудок. Я как раз собрался плюнуть на ее приказ не вмешиваться, когда маг шелка выкрикнул в ночное небо:
— Прекрати! Отпусти меня!
Заклинание исчезло, и воздух между ними снова стал неподвижным. Маг с трудом дышал, пытаясь совладать с собой.
— Как это возможно? — спросил он.
Аргоси пожала плечами, словно извиняясь.
— Мы — странники. Нам свойственно принимать каждое путешествие таким, какое оно есть — без страха и осуждения.
Человек взглянул на огонь и на Фериус, которая все еще была без сознания.
— Ты застал мою сестру врасплох. Не советую повторять попытку, когда она очнется, — аргоси наклонилась вперед и прошептала заговорщически: — Многие полагают, что характер у нее еще хуже, чем у меня, — она стукнула мага по лбу. — Наполни свой разум светлыми мыслями, мастер-маг. Неразумно носить в себе столько безобразного.
Маг железа заворчал на своего товарища:
— Не позволяй ей отвлекать тебя разговорами. Сотвори заклинание и уничтожь ее!
Маг шелка медленно покачал головой, не сводя с нее глаз.
— Я больше не коснусь ее мыслей.
— Прекрасно, тогда я сам с ней разберусь.
Маг железа поднял правую руку в жесте чар меча, с которыми он напал на нас. Аргоси подняла палец.
— Это тоже было бы неразумно.
Маг не слушал, тыча в нее сложенными в магическую фигуру пальцами и произнося заклинание железа, которое джен-теп называют кровавым молотом. Вначале ничего не произошло, но потом он согнулся в три погибели и рухнул наземь.
— Что ты со мной сделала? — простонал он. Аргоси широко раскинула руки, показывая пустые ладони.
— Ничего, мастер-маг, только приложила целебную мазь к твоим ожогам. Увы, в нее входят листья толченого ночецвета, они быстро залечивают раны и утишают боль.
— Истощающая трава? — завопил маг железа. — Ты отравила мою магию!
— Нет. Уверяю тебя, я очень тщательно рассчитала дозу. Через два-три дня ты снова сможешь творить свои заклинания. Но как твой врач, я бы не советовала. Дай себе время исцелиться, и, быть может, тогда ты прозреешь.
Маг шелка, по-видимому, уже оправившись, спросил:
— И что же это будет за прозрение, аргоси?
9
ДВЕ КОЛОДЫ
Вот уж не думал, что, едва избежав смерти, можно помирать от скуки, но аргоси доказала мне, что я ошибался. Я-то полагал, что «переговоры» означают несколько тщательно сформулированных угроз, но оказалось, что «переговоры» — это устный договор, столь же длинный, сколь и итоговый мирный договор, положивший конец последней войне между Дароменской империей и кланом джен-теп. Я был практически уверен, что к тому времени оба мага уже забыли, зачем вообще здесь оказались.
Ноги и спина онемели от того, что мне пришлось целых два часа безмолвно сидеть рядом с Сенейрой. Иногда она засыпала, положив голову мне на плечо. Было очень странно оказаться так близко к человеку, о котором я ничего не знал, — особенно к человеку, явно считавшему меня местным дурачком. Со своей стороны, она явно решила, что жизнь у нее — уже хуже некуда, так что можно и проспать большую ее часть.
— Что я пропустил? — спросил Рейчис, уронив полусъеденную кроличью тушку на землю неподалеку от нас с Сенейрой.
— О духи земли и воздуха, чем так воняет? — спросила она, поднявшись на ноги и отходя в сторону; при этом она размахивала своей палкой и ругала глупых хуторских поденщиков и их дурацких говорящих зверей. Я даже не стал говорить, что в жизни своей не был на хуторе.
Рейчиса ее вспышка обидела до глубины души. Он снова подхватил кролика в зубы, бормоча;
— Нам же больше достанется.
— Вы там заткнетесь? — донесся от костра слабый каркающий голос. — Дайте уже умереть спокойно.
Я вскочил на ноги и бросился к Фериус. Она была бледная и взъерошенная, но, увидев меня, подмигнула, и впервые после сражения у меня перестало давить в груди и стало легче дышать.
— Привет, малыш, — сказала она, подняв руку и потрепав меня по щеке. Сощурившись, она прислушалась к потоку брани Сенейры.
— У твоей подружки впечатляющий словарный запас.
— Ее зовут Сенейра, — ответил я. — И она обо мне не слишком высокого мнения.
— К тебе надо привыкнуть. — Фериус провела рукой по ребрам и нащупала повязки на груди. — Ты что, занялся медициной, пока я задремала?
— Здравствуй, сестра, — сказала другая аргоси, подойдя к нам. Она завела руки назад и расстегнула застежку, скреплявшую полосу ткани, которая закрывала нижнюю часть ее лица. Я думал, что у нее чудовищные шрамы или что-то в этом роде, но на самом деле лицо у нее было самое обычное. Кожа у нее была темнее, чем у Фериус, она была скорее из берабесков, чем из дароменов, но с тем же успехом могла быть джен-теп или из приграничья. Столетия переселений через моря образовали на нашем континенте смесь культур, объединенных скорее их целями, нежели кровными узами.
— Малыш? — сказала Фериус.
— Что?
— Во время драки мне, случайно, не досталось по голове?
— Я не заметил.
Она вздохнула.
— Я так и подумала. Привет, Рози.
Я повернулся к другой аргоси.
— Рози? Вас так зовут?
Выражение лица второй аргоси стало страдальческим. И раздраженным.
— Идущая по пути Полевых Ромашек слишком часто находит утешение в глуповатых развлечениях.
— В точку, — сказала Фериус и протянула мне руку. — Помоги мне встать, малыш. Нет смысла откладывать.
Что-то в выражении ее лица меня насторожило.
— Откладывать что? — спросил я.
Ей с трудом удалось даже сесть, она морщилась от боли.
— Надо надрать Рози задницу.
— Что? Ты серьезно? Она помогла нам спастись! И потом, у тебя три ребра сломаны. Ты едва не умерла!
— Жизнь коротка. И важное нужно успеть, пока ты еще жив.
Я посмотрел туда, где Сенейра чистила ослика щеткой. Может, хоть она сможет сказать мне, что, пес побери, здесь происходит. Вторую аргоси слова Фериус не обеспокоили и не насмешили.
— Боюсь, что нам придется отложить возможность… как ты любишь говорить? Ах да, «подрацца», — она опустилась на колени и снова запустила руку в складки своей одежды, но на этот раз извлекла колоду карт. — У меня есть новости.
Фериус поджала губы, глядя на карты, потом достала собственную колоду из своего кожаного жилета. Это была ее настоящая колода — каждая масть в ней представляла народ и его образ жизни, их она называла «конкордансами». Другие карты, особые, по словам Фериус, у каждого аргоси свои. Эти, называемые «дискордансами», изображали людей или события, которые могли изменить ход истории.
— Давай начнем, — сказала Фериус. — Но в следующий раз, Рози, мы с тобой сойдемся на пару раундов.
Вторая аргоси села напротив нее и начала раскладывать свои карты рубашками вверх. Фериус проделала
