Аленка сморщила носик.
– На медведя опасно. Мал ты еще княжьего зверя брать. Вдруг замнет тебя лесной царь?
– Мне мишка не полагается. Князь его сам брать будет, я для страховки. Большую честь мне оказали. Из отроков на медведя никто не ходит, один я пойду.
Девочка взяла ладонь мальчика, сжала.
– Не ходят, потому что рано еще. Мишка – зверь грозный, не ходи. Предчувствие у меня не доброе. Скажись болезным.
Улыбка с лица парня сошла. Ну что ж такое, ни дня спокойно пожить нельзя, каждый день что-то случается.
– У меня, малышка, каждый день предчувствия нехорошие. Вот как открою глаза, посмотрю на мир, средневековье – и сразу предчувствия нехорошие. Ты лучше вот что знай: твой отец холоп рядный, так что в грамоте цена каждого из вас указана. Я вас выкуплю, у дяди денег попрошу, он мне не откажет.
Аленка зарделась, раскраснелась вся, грудку выпятила, платочек мнет.
– А зачем? – запнувшись, спросила девочка.
Святослав задумался. Да ясно же зачем, чего тут думать!
– Друг ты мой лучший. Не могу я уже без тебя. Лечить меня будешь, ругать, когда я глупости всякие творю. Будешь ведь?
Девочка улыбнулась, просветлела.
– Буду!
Глава десятая. Дикая охота
Охотник из Романова был еще тот, пару раз из ружья по рябчикам стрелял, а тут собрался идти на царя зверей. При том что мишка здешний совсем не тот затравленный зверь, что скрывался от людей в лесах в его время. Медведи здесь достигают до тонны весом, ни человек, ни сам черт им не страшен. Единственным оружием, которым умел пользоваться Святослав, был лук, но для медведя стрела, что слону дробина. Отмахнется и не заметит. Правда, как надеялся Романов, участвовать в охоте ему не придется, это больше почетная должность, чем реальная повинность. Но все оказалось иначе. Княжья охота – это не то же самое, что пиршество при дворе французского короля, где на охоту едут с кучей слуг, выпивкой и женщинами. Здесь охота на медведя – это часть воинской подготовки, идут на охоту малыми боевыми группами. К примеру, Святослав вошел в группу Ярослава, в которую входили еще Даниил, десятник Годым и гридень Непряда. Плюс в качестве усиления егерь с парой собачек звероподобного вида. И была это именно боевая группа, то есть у каждого была своя роль. Святослава, к его большой радости, поставили в арьергарде, прикрывать с рогатиной тыл группы. По мнению Романова, это была самая безопасная диспозиция, но оказалось, что все не так просто, как он думал. Как ему потом пояснил дядя Скулди, медведь хитер и опасен, если учует человека, то не попрет напролом, а попытается обойти и выйти на тропу, где ранее прошел человек, а потом, пройдя по ней, ударить с тыла. Все как у людей.
Доспеха у Романова не было, да и ни к чему он ему. С такой комплекцией хоть в латах, хоть без них, мишка из Романова одним ударом дух выбьет. И с луком тыл прикрывать Святославу никто не дал, вооружив его мощной рогатиной, длиной под его руку, и щит дали небольшой. На голову шелом нацепили, так, на всякий случай. Лук все же Святослав с собой взял. Мало ли пригодится.
Сначала двинулись на лошадях на север, в степи медведя искать бесполезно, ему лес нужен. Десятник Годым сказал, что знает, где найти знатного медведя. Такого, что только князю по силам его на копье принять. Так что туда и направились. Двигались больше суток, тремя отрядами, авангард, центр и арьергард, поочередно меняясь местами. Это тоже часть обучения воинов, отработка, так сказать, на практике приемов движения по вражеской территории. Здесь территория была своя, но лучше сразу привыкнуть стеречься от врага, чем потом неожиданно попасть в засаду. По пути один раз остановились на привал в небольшой лощинке у ручья.
В отличие от Святослава, для остальных это была обычная охота. Подумаешь, завалить мишку – и не таких брали. А вот Романову стало страшновато. Еще и Аленка со своими предчувствиями. Вечером на привале Святослав до полуночи просидел у костра и не мог заснуть. К нему подошел Ярослав и сел рядом.
– Не спится?
Святослав утвердительно качнул головой и потянулся всем телом.
– Предчувствие плохое. Может, просто страх, я ведь на медведя никогда не ходил раньше, а он посильнее половца будет.
Ярослав улыбнулся и подбросил полешко в огонь.
– Медведь хоть и силен, но он просто зверь. Если все правильно сделать, то возьмем его тепленьким, даже не опомнится. За человеком охотиться гораздо опаснее, ты у того идола в такой передряге побывал, что тебе теперь сам черт не брат. Любит тебя Господь, любой другой на твоем месте лежал бы уже в могиле у того идола, а ты жив и здесь со мной разговариваешь. Так что ложись спать, завтра будет тяжелый день.
Святослав открыл флягу, глотнул разбавленной медовухи и протянул Ярославу.
– Может, ты и прав, только мне сны снятся, которые потом сбываются. Боюсь, что лягу спать и снова что-то страшное увижу. Наверное, это мое проклятье.
Князь отпил из фляги и вернул ее Романову.
– Это не проклятье, это дар. Ты видишь то, что не видят другие. Многие мечтают о таком даре, я тоже. Только не полагайся полностью на свои сны, они могут запутать тебя. Так было с моим предком, он неверно истолковал сон и поплатился за это жизнью.
– Иногда мне кажется, что я избранный, что создан для чего-то большего, для великих свершений. Глупо, наверное, так думать.
Ярослав снова улыбнулся.
– Кто знает, может, так и есть. Правда, мне кажется, что каждый мальчишка мечтает о величии. Стать великим полководцем и завоевателем, создать свою империю, как Александр Македонский. К сожалению, это все только мечты, я тоже раньше мечтал, но мир жесток и беспощаден, от нас мало что зависит, и мы вынуждены просто играть свою роль.
Святослав, удивленно вскинув брови, поднял взгляд на Ярослава.
– Странно слышать такие речи от тебя, ты все же князь, сын великого князя владимиро-суздальского Всеволода. Ты и вправду можешь создать империю, воплотив свою мечту, объединив княжества, возродить Киевскую Русь в былом величии. Я же вижу, ты достоин этого и тебе это по силам.
Ярослав печально вздохнул.
– Я младший в роду… Когда стану князем владимирским, я буду совсем стар, а если пойду сейчас силой занимать чужие столы, то на меня набросятся все, даже мои братья и отец. Мне не по силам их одолеть. Так что уже ничего не изменить, по крайней мере не мне и не сейчас.
– Я бы пошел за тобой, многие бы пошли. Руси нужна единая рука, которая объединит все племена, не должно быть новгородцев и суздальцев, должны
