— Никто никого не боится, — возразил Влад. — Можно повторить вчерашний вариант. Серега, ты — как?
— Вчерашний вариант был прекрасен!
— Да. Но! Вчера мы что-то слишком долго играли, и поехали ко мне поздновато, да и пьяные в хламугу. Сегодня ведь тоже ко мне поедем?
— Если пригласите, значит, поедем, — согласилась Катя.
— Я только — за, — сказал Серега.
— И я, — подала голос Маша.
— Отлично! Но у меня есть один маленький вопрос, — поднял указательный палец Влад и поманил им Серегу. — Девушек это не касается, только мужчин.
— Больше двух — говорить вслух, — заявила Катя.
— Да можно и вслух, — не стал возражать Влад. — Мы тут с Серегой уже пару раз устроили пари. Вот и сейчас предлагаю оплатить, так сказать, услуги наших прекрасных дам тому, кто проиграет эту партию. И предлагаю сыграть всего одну партию, после чего сразу ко мне. Серега?
— Принимается.
— Катя, Маша?
— Как скажете, мальчики…
* * *Пробудился Серега на удивление с ясной головой. Стал вспоминать вчерашний вечер, и осознал, что помнит буквально все. Как проиграл Владу сначала одну партию, затем другую, дважды увеличив свой долг; как они с девчонками играли двое надвое, и на этот раз фортуна отвернулась от него и Кати. Помнил, как вчетвером завалились в необъятную квартиру Мохова, помнил жаркие, страстные объятия Кати. Получилось у брюнеточки его завести, ох как получилось!
А еще Серега хорошо помнил, что с учетом последней проигранной партии его долг возрос до одной тысячи двухсот американских долларов.
Катя мирно посапывала, и он, стараясь ее не разбудить, прихватив свою одежду, быстренько оделся в ванной комнате. Катя, в накинутой простыне, настигла его на пороге квартиры.
— Значит, не попрощавшись, убегаешь? — прошептала она.
— Будить не хотел.
— Серега, я хочу сказать, что ты классный парень, мне с тобой понравилось и вчера, и сегодня, — она приподнялась на цыпочках и коснулась губами его губ. — И еще… вот еще что, — девушка замялась.
— Катя, у меня к тебе всего один вопрос. Вчера, когда играли, в самый ответственный момент, ты по подставке в центральной лузе случайно не попала или специально киксанула?
Катя, собралась, было, ответить, но все же промолчала.
— Хорошо. Давай так: если случайно, подтверди, если нарочно, промолчи и все. Ну, так как — случайно?
Прикусив нижнюю губу, Катя так ничего и не сказала…
— Александр Петрович, — Серега, как и накануне, позвонил своему начальнику. — Нифига моя хвороба не прошла. Но так не хочется в поликлинику переться! Единственный отгул я использовал, а ты дай мне еще один — в долг, с последующей отработкой. По старой дружбе прошу. Спасибо, Петрович.
Зинаида, Никодим и Федот сидели в трапезной за столом со смурным выражением на лицах.
— Привет, мелкота! — обратился к ним скульптор. — Чего грустим.
Зинаида, как всегда что-то неразборчиво пропищала, Федот же встал из-за стола, подошел к бочонку с квашеной капустой, потыкал в нее пальцем и разочарованно развел руками.
— Понял я, понял. Ну, забыл я на вашу капусту чихнуть. Устал вчера. Сейчас все исправлю. Чего еще на завтрак желаете?
Удовлетворив требования живчиков, переданные через Федота, Серега призадумался. Слепить новую композицию с потенциальными живчиками — руки не поднимались. Возможно, потому, что все мысли крутились вокруг повисшего над ним долга. Хочешь или не хочешь, а отдавать должок придется, причем, в ближайшее время.
О том, чтобы начать вывертываться, доказывать Владу, что спорили они по пьянке, свидетелей этому нет, а значит, и проигрыш не считается, Серега даже не думал. Никто его играть не заставлял, сам виноват. Но где взять деньги? По-очереди обзванивать всех друзей с просьбой одолжить пару сотен баксов, обратиться к родственникам, взять в банке кредит. Или все-таки отойти от принципов и расплатиться пластилиновыми композициями. Все равно же подумывал рано или поздно начать продавать копии, а Влад, похоже, только этого и хотел, денег-то у него было, как грязи.
Серега открыл нижний отсек серванта и оглядел свои творения: чтобы погасить долг — хватит и еще останется. Но, как же жалко расставаться с оригиналами!
Он выставил на стол свою самую первую и любимую композицию «Мороз — Красный нос». Рыболов, которому скульптор дал имя Тимофей, в шапке-ушанке, тулупе, толстых рукавицах, ватных штанах и валенках с галошами сидел на рыболовном ящике на льдине, наблюдая за тремя зимними удочками, пристроенными у лунок.
За последние три дня Серега приноровился чихать специально — после чего каким-то необъяснимым образом все, что он слепил, и находилось от него в пределах полуметра «теряло свою искусственность». Сейчас он чихнул спонтанно, и, как следствие, рыболов на льдине встрепенулся, поправил съехавшую шапку и схватился за одну из удочек. В следующее мгновение Тимофей сделал резкую подсечку, принялся перебирать леску, и вот уже на льду под его ногами запрыгал полосатый красавец-окунь.
Не мешкая, рыболов насадил на крючок свежего мотыля и опустил снасть в лунку. Только после этого поднял голову, огляделся и теперь таким же красным, как нос, стало все его лицо.
— Привет, Тимофей, — сказал Серега. — Не волнуйся, все в порядке. Это я тебя создал и, так сказать, «оживил». Ты меня слышишь, я тебя — нет. Аккуратней! — предостерег рыболова Серега, когда тот собрался, было, ступить с края льдины на стол.
— Льдина — твое жизненное пространство. Но это только до поры до времени. Ты, пожалуйста, не суетись, присядь. Вот-вот, можешь лицо водичкой из лунки ополоснуть… А теперь, Тимофей, слушай. Я тебе пока больше ничего объяснять не буду, объяснят другие, такие же, как ты. Рыбаки — народ терпеливый, так что потерпи немного, скоро ты все поймешь, ты все увидишь сам.
С этими словами Серега стал медленно двигать льдину по поверхности стола к композиции «Застолье». Хотя, какое же теперь это было «Застолье»? Надо срочно придумать другое название.
Сереге было очень интересно, как живчики воспримут Тимофея, и какой окажется реакция рыболова. Он «причалил» льдину к комнате Зинаиды, как раз в тот момент, когда девушка покинула трапезную и вошла на свою личную территорию. Серега
