– Молодец, Ваня! Пилота спас!
При имени Ваня как-то тепло на душе стало. Так приемного сына батареи звали. Андрей в Испанию воевать уехал, думал месяца через 2–3 вернуться, а получилось… Как-то он во Франции? Закончил ли он университет? Вроде место и время для воспоминаний неподходящие, а вот нахлынуло.
Андрей бойца поблагодарил, спросил фамилию, номер части, командира. Из всего десятка бойцов только он один на помощь кинулся. В бою тоже так бывает. Когда поднимется в атаку один, за ним встают другие. И трудно первому встать под пули, осознавая, что никого рядом.
Андрей комбинезон снял, с помощью бойцов выжал. Вылил воду из сапог. То ли от холода, то ли от стресса, начало трясти. К нему подошел старший отделения, ефрейтор.
– Глотните, товарищ майор! Поможет!
И фляжку протянул. Приложился Андрей, а там не водка, а самогон-первак. Только три глотка осилил, дыхание перехватило. В этом самогоне градусов девяносто, гореть должен синим пламенем! Зато через пару минут из желудка тепло по всему телу пошло. Натянул влажный комбинезон, обулся.
– Хлопцы, как мне к штабу какого-нибудь полка выйти?
– А вот пусть Иван проводит.
Штаб находился в полукилометре, в здании полуразрушенной школы. Андрей командиру представился.
– Да видел я, как ты выпрыгнул! Живой, значит!
– Дедок на лодке помог и Иван Скворцов, мой провожатый.
– Отмечу после обязательно.
Не знал Андрей, что когда ефрейтор Ваню в провожатые определил, жизнь спас. Стоило им уйти, через несколько минут в почти разрушенный дом угодил крупнокалиберный снаряд, всех наповал. Наверное, Господь сам отбирает, кому жить.
Командир полка по телефону связался с дивизией, оттуда с аэродромом Школьный. Часа через два за Андреем полуторка пришла. Водитель объяснил:
– Улицы завалены, объезжать пришлось.
Пока ехали, Андрей убедился сам. Уцелевших зданий, особенно на полосе в километр от реки, почти не осталось. Немцы бомбили с самолетов, обстреливали из пушек. Самое шокирующее для Андрея – в этих развалинах жили люди. Слышал потом – командование так делало специально. Кто будет геройски защищать опустевший город?
Вернувшись в полк, доложил о возвращении, потом в землянку. Комбинезон и обмундирование у буржуйки развесил на веревке. Летчики с кухни принесли ужин, фронтовые сто граммов. Еда очень вовремя, Андрей сильно проголодался. У летчиков калорийность питания выше, чем у пехоты или танкистов, а все равно толстых среди летунов не было, частенько хотелось есть. А еще разнообразия, чего-нибудь домашнего. Борща, жареной картошки, пирожков. А если каждый день перловка, пусть и с американской тушенкой, через неделю в горло не полезет. Кстати, тушенка была только свиная, довольно жирная. А отечественная чаще была говяжьей.
Уснул беспробудным сном, не слышал, как утром летчики ушли на боевое задание. Он снова стал «безлошадным». Для комэска плохо. Как командир он должен водить своих пилотов на задания. Однако пробыть в таком статусе пришлось всего два дня. С Саратовского авиазавода перегнали на аэродром Школьный три истребителя «Як-1Б». Два самолета достались другому авиаполку, базирующемуся на этом же аэродроме, а один получил Андрей. В основном это прежний «Як», вместо пулеметов «ШКАС» установили пулеметы «УБС», крупнокалиберные. Секундный вес залпа резко возрос, для воздушного скоротечного боя это важно. Понизили гаргрот за кабиной летчика, улучшился обзор назад. В бою кто первый заметил врага, тот имеет больше шансов на победу. После того как механики и техники проверили самолет, Андрей сделал пробный вылет, погонял мотор на всех режимах, опробовал оружие. В качестве мишени использовал сгоревший грузовик. Из пушки сделал три выстрела, только чтобы проверить прицел. А из пулемета несколько очередей выпустил, было интересно. Результат превзошел ожидания. Два пулемета крупного калибра разнесли остатки грузовика не хуже пушечных снарядов. Радовала рация, одно плохо – помехи шли, не всегда можно было разобрать речь. Приземлился довольный.
Зима вошла в свои права, выпал снег, ударили морозы. Техникам и мотористам прибавилось работы, перед запуском приходилось двигатели прогревать предпусковым подогревателем.
Наши войска 19 ноября пошли в наступление, прорвали фронт с двух сторон, взяли немецкую группировку в клещи и замкнули кольцо окружения. В котел попали 330 тысяч военнослужащих Вермахта. Никогда прежде не было столь массового окружения, да еще зимой, когда холодно, а в сталинградских и ростовских степях еще и сильные ветра. Морозы доходили до минус 28 – 30 градусов. Не хватало еды, а голодный человек мерзнет сильнее. Гитлер приказал Паулюсу, командующему 6-й полевой армии стоять, не отступать. С самолетов посадочным способом, а где это было невозможно, сбрасывались ящики с продовольствием, боеприпасами. Немцы съели всех коней, почти все были обморожены. Конечно, танковые группы снаружи кольца пытались пробиться, прорвать блокаду. Но наши войска стояли крепко и попытки не удались.
Немцам в котле пришлось хлебнуть сполна. Самолеты со многих аэродромов перестали летать, не было топлива. Много ли мог взять на борт транспортный «Юнкерс»? Пятнадцать-двадцать бочек бензина. А бензобак у «Мессершмитта» 400 литров, или две стандартные двухсотлитровые бочки. Полный бак обеспечивал полтора часа полета. Так ведь аэродром еще от снега очистить надо, для этого технике бензин нужен. Котел представлял собой овал 30 на 40 километров, простреливался нашей артиллерией с внутренней стороны кольца почти весь.
Наши штурмовики и бомбардировщики теперь «работали» по целям внутри котла, стараясь уничтожить боевую технику. А наши истребители действовали против немецких транспортников. Если лишить окруженных продовольствия и боеприпасов, рано или поздно немцы сдадутся. Вывести из строя целую армию – это дорогого стоит. Шестая полевая армия и четвертая танковая в общей сложности насчитывали двадцать две дивизии. Наладить снабжение по воздуху, даже без противодействия советской авиации, было невозможно. Это понимали в Генштабе ОКВ в Германии, так же как и Паулюс, все же он был грамотным генералом. Паулюс послал Гитлеру радиограмму с просьбой вывести войска из Сталинграда и совершить прорыв из кольца при поддержке со стороны группы армий «Дон» Эриха фон Манштейна. Эта группировка насчитывала 30 дивизий, в том числе 6 танковых и одну моторизованную. Но она была раскинута по фронту на шестьсот километров от станицы Вешенской на реке Дон и до реки Маныч.
Удар предполагалось нанести из района Котельникова, оттуда до армии Паулюса было 120 км. Но Гитлер запретил вывод войск из Сталинграда, руководствуясь не военной необходимостью, а политической. Сталинград был нужен для дальнейшего наступления до Урала. Немцы недооценили противника, русские переиграли.
К началу сорок третьего года шестая армия представляла собой жалкое зрелище. Обмороженные, обовшивевшие, больные солдаты, почти деморализованные из-за того, что их кумир, их фюрер бросил свою армию, не оказал действенной помощи. Военнослужащие уже осознавали, что армия обречена и вопрос капитуляции – это вопрос нескольких дней. Советское командование 8 января 1943 года предъявило Паулюсу ультиматум. Если он не сдастся к 10 часам утра 9 января, все находящиеся в окружении
