Но несмотря на внешнюю привлекательность, любимого или не любимого мужчины у коллеги не имелось. В больнице такое сразу подмечали. Видимо пакостный характер все же сыграл свою роль.
Так уж получилось, что с этой девушкой мы идем по жизни вместе. Сначала ходили в одну группу в детском саду, потом учились в одном классе в школе, а следом и в институте.
Когда я устроилась работать в больницу, то решила — вот она свобода! Но нет, и тут мы встретились. Теперь она моя коллега и общаться нам до пенсии. И вот как раз с взаимопониманием у нас большие проблемы.
Есть лучшие друзья, а есть верные враги. К последним относимся мы с Катькой. Ни дня без ссоры, ни часа без спора. Придушила бы ее стетоскопом, если бы знала, что это сойдет мне с рук.
— Все, с меня хватит! Ты меня преследуешь всю жизнь и планомерно ее портишь! — завопила врагиня, стоя напротив меня и уперев руки в бока.
— Это еще кто кому портит! — вскочила я, полная праведного возмущения.
— Да пошла ты! — психанула Катя.
— И я б тебя послала, да вижу, ты только что оттуда, — прорычала в ответ.
— Ну ты… — возмущенно пыхтя, коллега вышла из ординаторской, а я загрустила.
То ли это я такая неудачница, то ли это Катя Волкова портит мне карму всю жизнь, но что-то не клеится в моей судьбе. В садике сложно было найти общий язык со сверстниками, в школе я много училась, и из-за этого были трудности с друзьями. В институте стала всеобщей любимицей и усердно трудилась. На личную жизнь не оставалось времени.
Зато рядом со мной постоянно была Катя, отравляющая мне жизнь. Иногда меня посещает мысль, что мы словно супруги, прожившие много лет в браке, долго разводимся и наша надежда на избавление друг от друга с каждым днем становится все призрачнее.
Сигнализация, сработавшая за окном, заставила отвлечься от невеселых мыслей и, взглянув на часы, я поторопилась домой. Снимая белый халат, мельком взглянула в зеркало и поморщилась. В отличие от моей врагини, я никогда не была худой. Моей фигуре были присущи плавные изгибы и округлые формы, хотя совсем уж толстой меня назвать было нельзя, однако с некоторых мест не помешало бы убрать пару лишних кило.
Овальное лицо обрамляли густые немного вьющиеся темные волосы, достигающие плеч. Кроме них не было в моей внешности чего-то примечательного. Были, как мне думается, обычные серые глаза, хотя некоторые обращают внимание на темную окантовку радужки, иногда говорят, что от этого они кажутся наполненными тайной. Слава богу, у меня прямой почти классический нос и совершенно средние губы. Как частенько описывают в книгах, увы, не чувственные и без луков и стрел. В общем, я легко могу затеряться в толпе и, наверное, это и к лучшему. Красота редко приносит счастье.
Я сняла халат и без суеты, но не теряя времени, надела привычные синие джинсы, голубую симпатичную рубашку, удобные туфли-лодочки и вышла из больницы в ночь, поспешив к метро. Если днем было жарко, то в столь поздний час уже стало прохладно, и я зябко поежилась на пронизывающем ветру. А по сторонам слышаться шорохи… Шаги за спиной. А если это бандиты?
— Ну что ты, Исаева, озираешься? — послышалось сзади ехидное, и я, вздрогнув, обернулась, узрев Катьку.
— Чего подкрадываешься? — ответила вопросом на вопрос.
— Сама не верю, что предлагаю это, но… Может, спустимся в метро вместе? А то страшновато что-то, — пробормотала девушка, нервно одернув модную черную юбку в складку, которая, пришлось признать, красиво сочеталась с тонкой серой водолазкой.
Может, и она слышала эти подозрительные шорохи?
Удивленно покосившись на Катьку, я молча последовала за ней в подземку. В общем, если подумать, хорошая мысль — отправиться вместе. Если нападет стадо собак или бандиты, эта расправится с ними за раз. Не смотрите, что такая субтильная…
Метро — удивительное место. Конечно, в час пик здесь просто ад, но в то же время оно обладает каким-то своим магнетизмом, особой атмосферой. И, кажется, здесь даже время течет иначе. Особенно сейчас, когда уже поздний вечер и в подземке практически никого нет. Словно попадаешь в пограничное пространство, где каждый поезд может перенести тебя в другой мир. И магия в этом месте действительно существует.
Некоторые станции метро напоминают мне подземные дворцы, слишком уж старались проектировщики, украшая их мозаикой, рельефами и даже статуями. Чего только стоят эти бронзовые медальоны с портретами великих поэтов или полководцев… Я попыталась всмотреться в надписи, но махнула рукой: пришел поезд.
— О чем задумалась? — нарушила молчание Катька.
Я рассказала.
— Вечно ты своими книжками бредишь. И не надоедает тебе читать фэнтезюшную чушь? — хмыкнула врагиня, заходя в вагон. — Смотри, а то однажды не пройдешь медкомиссию.
— Много ты понимаешь, одноклеточная. Я верю, магия есть! Ее не может не быть, — совершенно убежденно заметила я.
— Ужас. Как тебя только до работы с пациентами допустили. Это первый и последний случай, когда я с тобой до дома еду. Ведь только сегодня в очередной раз убедилась, что ты буйная.
— А ты зануда. Я, по крайней мере, на все смотрю с позитивом, — пробормотала, радуясь, что работаем мы недалеко от дома и вот уже объявили нашу остановку.
Да-да. Живем мы с этой злыдней в одном районе, недалеко друг от друга. С моей везучестью надо хоть радоваться, что не в одном доме.
— Ты совсем безумна, если считаешь, что магия есть, и принимаешь вымысел за правду, — ухмыльнулась Катя, вставая. Уже обернувшись ко мне, добавила. — Неужели думаешь, что вот сейчас двери откроются, случится чудо и мы попадем в другой мир?
На автомате направляясь за блондинистой ехидной, я в первый момент не поняла, почему на перроне растет трава, а когда обернулась с круглыми глазами назад, увидела, как прямо в воздухе закрылись двери, отгораживая нас от вагона в метро. Вокруг был лес.
* * *Спустя час
— Слезай! Кому говорю? А то хуже будет! — рычала я, смотря вверх.
— Худшего, чем ты, со мной в жизни уже больше ничего не случится, — огрызалась Катька.
Моя врагиня, подоткнув подол юбки, восседала сейчас на верхушке дерева, отдаленно напоминающего сосну, и категорически отказывалась спускаться вниз. Незадача!
— Ты сейчас там что-то каркнула? Смотрю, бессмертной стала? — прищурившись, примерилась я к ближайшей ветке.
— Исаева, ты же совершенно не умеешь лазить. Куда это ты собралась, с твоим-то кретинизмом высоты? — раздались сверху тревожные нотки.
— А ты за меня переживаешь? — с иронией спросила я.
Верные враги, как и лучшие друзья, знают друг про друга все. А может, даже больше. Катька хорошо меня понимала и еще прекрасно осознавала то, что я свалюсь со второй же
