Они не разбились – это было чудом, – не утонули, хотя принцесса ушиблась и на мгновение потеряла сознание. Сверху вопили, сверху стреляли, но стрелы в кромешной темноте летели мимо.
– Профессор! – шепотом кричала Алинка, барахтаясь в воде и оглядываясь. – Лорд Макс! Где же вы?!!!
Он вынырнул неподалеку, проводил взглядом горящую стрелу, упавшую далеко, подплыл к принцессе ближе – и она со всхлипом обхватила его руками, почти вскарабкалась на него, целуя куда попадала: в плечо, горло, мокрую бороду.
– Вы живы! Живы!
– Вы меня так утопите, – сказал он сипло, сжимая ее за талию. – Прекратите, Богуславская.
Она никак не могла отцепиться – так и застыла, прижимаясь к нему и вздрагивая. Он спокойно поводил крыльями в воде.
– Это еще не конец, но пока мы в безопасности, – добавил профессор, прислушиваясь к окрикам сверху. – Они думают, что мы разбились. Но у нас нет времени обниматься, Алина.
Принцесса только сильнее сжала руки, и Тротт вздохнул.
– Все, Алина, довольно сантиментов, – сказал он, отрывая ее от себя. – Нельзя расслабляться, слышите меня? – Лицо его было очень близко, и Алинка попыталась сосредоточиться на движении губ, чтобы понять его. – Надо плыть. Есть надежда, что успеем до восхода выйти на берег за холмами. Понимаете меня?
Она закивала, оглянулась. Неподалеку виднелись страшные валуны, о которые они могли разбиться, между ними плескали волны. Сильно пахло водорослями.
– Нас тут никто не съест? – тихо спросила она.
– Нет, крупные хищники водятся на глубине, а здесь всего три метра, – успокоил Алину Тротт и поплыл вперед. – Двигайтесь, Богуславская, – бросил он через плечо, – и постарайтесь не утонуть. После всего случившегося это будет очень невежливо по отношению ко мне.
Она фыркнула, мгновенно взбодрившись от негодования, и спешно погребла за ним.
Плыли они бесконечно долго. Алинка ужасно замерзла: вода была теплой, но ей казалось, что уже деревенеют руки и ноги, сводит губы. Сумка тянула вниз, крылья, заправленные под сорочку, только мешали – благо профессор заметил это, подплыл к ней и помог вытащить их наружу. А самое ужасное – принцесса работала руками и ногами, отплевываясь от воды, старалась двигаться побыстрее, но создавалось впечатление, что она зависла на одном месте – так медленно смещались назад холмы.
– Не успеем, – раздался голос Тротта. Алинка, погруженная в себя, стараясь не стучать зубами, повернулась к нему, хлебнула мерзкой соленой воды, закашлялась. Профессор смотрел на небо – оно серело. – За мной, Богуславская.
Он направился к берегу, к покрытой трещинами каменной стене. Пятая Рудлог, упрямо дергаясь всем телом и тяжело дыша, повернула за ним, даже не спрашивая, что он собирается делать. Море, слава богам, успокоилось и теперь напоминало зеркальную серую гладь.
Через полчаса она, лавируя меж валунов, добарахталась до скалы – та нависала прямо над их головами, и страшно было, что может осесть и похоронить их под собой. Профессор плыл вдоль стены, что-то высматривая. Кое-где дно поднималось, и он шел по грудь в воде.
Позади раздался рев. Алина оглянулась: небо совсем посветлело, и она увидела, как из-за выступа берега, с которого они прыгали ночью, вылетели несколько раньяров.
– Быстрее, – резко позвал Тротт.
Он уже стоял по колени в воде, протягивая принцессе руку. Вытянул ее и потащил за собой, в трещину, разошедшуюся треугольником и образовавшую узкую пещеру, невидимую с моря. Здесь был даже кусочек сухого камня – и Алина прошла туда на негнущихся ногах, остановилась, сотрясаясь от холода. Профессор со стоном рухнул рядом, прислонившись плечом к влажной скале, сразу закрыл глаза. С их одежды текла вода.
Снаружи снова раздался рев.
– Мы переждем день, – проговорил Тротт медленно, словно язык слушался его неохотно, – ночью опять поплывем. Осталось немного. Сейчас нужно поесть, выпить пресной воды и поспать, Алина.
Он нащупал флягу, зубами открыл ее, выпил. Глаз он не открывал.
– Х-х-хо-ро-шо, – зубы принцессы выбивали дробь. Она тоже попыталась попить и чуть не уронила флягу, а зубы стучали о горлышко так, что глотнуть она смогла не сразу.
Инляндец с усилием открыл глаза, посмотрел на нее. Протянул руку.
– Идите сюда. Будем греться.
И, когда она шагнула к нему, притянул к себе на колени, обнял руками и обхватил крыльями. Лорд Макс тоже был холодный и мокрый, но близость действительно согрела их обоих, как и несколько съеденных кусочков калорийного медово-орехового лакомства. И Алина, уже засыпая, пригревшись на груди наставника, осторожно, чтобы не разбудить, пошевелилась и обняла его своими крыльями.
* * *Командир отряда наемников, нор Хенши, доверенное лицо тха-нора твердыни Аллипа, был опытным бойцом, и имя его, известное всему Лортаху, заставляло трепетать врагов, а подчиненных – отводить глаза. Он был жесток и резок, но обилие пролитой крови не развило в нем жажду пускать ее еще и еще: к своей службе Хенши относился отстраненно, казни и пытки устраивал по необходимости, а не из-за внутренней жажды чужих страданий.
Не был он и честолюбив. Хоть и текла в его жилах благородная кровь норов – потомков воинов-аристократов, пришедших с богами из старого мира, – он довольствовался своим местом и не стремился стать тха-нором, получить земли и твердыню во владение. Он был идеальным псом своего господина и приказы выполнял по-собачьи беспрекословно.
Именно нор Хенши несколько лун назад с большим отрядом наемников осматривал леса, принадлежащие тха-нору, в поисках беглых рабов и наткнулся на нескольких женщин из селения дар-тени, которые увлеклись сбором ягод и забрались слишком далеко. Это была невиданная удача и возможность устроить ловушку. Жрецы давно платили золотом и особым расположением за пойманных дар-тени. А что с ними делали в подвалах храмов и твердынь и зачем – Хенши не интересовало. Да и что с ними могли делать такого, чего он не делал сам?
Глупых баб схватили, устроили засаду, и появившихся через несколько дней бойцов дар-тени застали врасплох. Четверых нашпиговали стрелами, отрубили крылья как трофеи и головы, чтоб живучие твари не воскресли, пятый же дрался как самка охонга в период спаривания, но его взяли числом, опутали сетями, продавили колдовские щиты охонгами и решили отвезти в подарок тха-нору. Одна из женщин, которую даже пугать сильно не пришлось, назвала имена убитых. И живого. Того самого Охтора. Которого сейчас нор Хенши узнал в крылатом защитнике беловолосой девки.
Об Охторе нор Хенши слышал еще тогда, когда безусым юнцом вступил в свой первый отряд. Имя колдуна звучало вечерами у костров среди имен других крылатых, когда старые солдаты рассказывали байки – и обязательно была среди них какая-нибудь история о проклятых полулюдях-полуптицах, что пришли из другого мира и называют себя дар-тени. Они до сих пор ходили в другой мир, добывая там себе богатства, и скрывали двери в него от людей
