Но бросаю саблю на пол.
Лира ахает. Лоб ее покрыт испариной, а растерянный взгляд пронзает меня насквозь. Жаль, что я не убил ее раньше. Жаль, что она не убила меня. Но вот мы смотрит друг на друга, а затем Лира качает головой и делает подсечку.
Когда я падаю рядом, она разочарованно вздыхает.
— В следующий раз, когда захочешь кого-то убить, — говорит, — не мешкай.
— Разве это не моя фраза?
— Что ты делаешь? — Сев, я натыкаюсь на хмурый взгляд Юкико. — Она Погибель Принцев.
Она словно считает, что я мог о таком забыть. Как будто я оставил Лиру в живых из-за собственной непроходимой глупости, а не из-за своих человеческих качеств.
Я встаю и, отряхнувшись, поднимаю саблю:
— Я знаю.
— Она явилась сюда за кристаллом, — продолжает Юкико. — Как и мы.
— Да, и теперь уйдет без него.
Лира сгорбившись сидит на полу и смотрит на лежащий совсем рядом кристалл Кето. Но даже не пытается взять то, ради чего пришла.
— Поднимайся, — велю я.
Юкико бросается вперед.
— Ты не можешь так поступить! — возмущается она. — Твои пираты согласились бы, что нельзя ее отпускать, если б не спали мертвым сном на другом конце дворца.
Я медленно склоняю голову в ее сторону:
— Ты еще не стала королевой. И даже не думай, будто можешь указывать, что мне делать. Прав у тебя не больше, чем у них.
Я вытираю с губ засохшую кровь. Кажется, я вечно ею залит, но сегодня тот редкий случай, когда кровь моя. В последний раз такое было на корабле Райкрофта. И там же пролилась кровь Лиры.
Она встает и смотрит, что же я буду делать. Меня колотит, как бы ни хотелось сохранить спокойствие. Лира просто стоит, ждет следующего приказа, словно верный член экипажа, и цепи, что помогали мне не разлететься на части, рвутся, точно тонкая нить.
— Проваливай туда, откуда явилась, — говорю я. — Живо!
Затем опускаюсь на корточки, чтобы поднять кристалл, и Лира отступает. Я вижу, как ее тень неуверенно движется в тусклом свете. Комната вязнет в застывшем времени, как в трясине.
— Хотела бы, чтоб на этом все и закончилось, — шепчет Лира.
Это скорее предупреждение, чем угроза, если между ними вообще есть разница. Предсказание неизбежной битвы. Я не отвечаю. Лишь жду, когда ее шаги стихнут за пределами пещеры, и только убедившись, что Лира ушла, встаю.
— Нельзя оставлять ее в живых, — ворчит Юкико.
— Она еще успеет умереть. — Я сжимаю кристалл в руке. — Бок о бок с матерью.
Принцесса не верит.
— Я ведь тебя предупреждала. Любовь не для королей. Ты убедишься в этом, когда мы поженимся.
— Может, хватит уже трещать о свадьбе? Ее не будет.
Взгляд Юкико так же мрачен, как мой, только еще острее.
— Принц, который отказывается от своего слова? Как оригинально.
— Я же сказал, что дам тебе альтернативу. — В голосе моем сквозит раздражение. — Не знаю, хочу ли быть королем Мидаса, но точно не хочу, чтобы ты стала его королевой.
— И что же такое привлекательное ты можешь мне предложить?
Я стискиваю зубы. Юкико всегда жаждет эмоциональной реакции, а Лира забрала мои последние силы.
— Полагаю, тебе известно о недуге королевы Галины.
— Брат просветил меня, когда занял трон.
— Кардия прославляется за счет торговых отношений с другими королевствами. Их королева нынче популярна на севере. Галина ей не соперница, пока не сможет общаться с подданными без опаски их заразить. Эйдиллион страдает, потому что она решила не искать другого мужа, который помог бы ей править.
Юкико старательно изображает равнодушие:
— А мне до этого какое дело?
— Такое, что она отказалась искать мужа, но ни слова не говорила про жену.
— Ты хочешь, чтоб я вышла за королеву Эйдиллиона? — недоверчиво хохочет она.
— Стала королевой, — поправляю я.
— И с чего бы Галине на такое соглашаться?
— Ее сила не влияет на женщин. Ты сможешь поддерживать связь с другими королевствами, от ее имени встречаясь с вельможами и дипломатами. Ты предстанешь перед народом и завоюешь их преданность. Будешь делать все, что недоступно Галине.
— А наследники?
— Она не хочет никому передавать свой проклятый дар.
— Ты все продумал, — едва ли не мурчит Юкико. — И даже с королевой обсудил?
— Галина согласилась, что это будет взаимовыгодная сделка, особенно если свяжет ее с Эфевресией и Пагосом. И, конечно, оставит Мидас в долгу.
— А если я откажусь?
Я сжимаю челюсть.
— Либо ты вступаешь брак с могущественной королевой и правишь с ней на равных, либо отправляешься в Мидас с будущим королем, который будет сомневаться в каждом твоем шаге. — Я опускаю кристалл в карман, где уже лежит компас. — Кто знает, выживу ли я сегодня. Ты действительно хочешь быть привязана к принцу, приговоренному к смерти?
Юкико разглядывает меня, и я понимаю, что совершенно неважно, насколько заманчиво предложение. Сейчас ее заботит лишь победа, и плевать, что она получит сильное королевство, если для этого надо так легко уступить. Для Юкико потерять лицо страшнее, чем лишиться выгоды.
— У меня есть условие, — говорит она.
— Ну разумеется.
— Когда придет время, я хочу, чтобы Погибель Принцев пала от твоего клинка.
Ладонь в кармане сжимается, до хруста стискивая компас. Что хозяйка «Золотого гуся», безнравственная, как и ее клиенты, что принцесса, выдвигающая требования, когда на кону судьба человечества.
Я моргаю, прогоняя образ Лиры, ее дрожащую тень, выражение глаз, когда она поняла, что все тайны раскрыты. Как она вытолкнула меня из-под выстрела Райкрофта и попросила поцеловать ее на краю горы. Лучше сосредоточиться на мысли, что ложь — ее величайший талант.
— Уверяю тебя, — говорю я Юкико, стараясь сохранить равнодушное лицо, — при следующей встрече рука моя не дрогнет.
Компас в ладони вздрагивает, и я чувствую, как медленно сдвигается стрелка.
