— Иду, иду, — неприязненно буркнул хранитель, запоздало сообразив, что над ними снова издеваются. — Но когда все это закончится, так и знай — я намереваюсь отыграться и все-таки набить твою наглую морду. Особенно за ту «мудрость», от которой мои облагодетельствованные ребра до сих пор побаливают при каждом вздохе.
— Ловлю на слове. Но если снова продуешь, с тебя хороший нож.
— Согласен.
— Тогда чего встал? Шагай, пока Белик не надумал поторопить.
Линнувиэль фыркнул, но тянуть больше не стал — подхватил свои вещи и растворился в воронке телепорта, искренне надеясь на благоразумие Белки. Потому что если она вдруг сорвется, одной-единственной проблемой его несчастный народ никак не обойдется — зная о том, кем была на самом деле изменчивая Гончая, он вполне мог представить, что она способна натворить в толпе растерявшихся перворожденных.
Выйдя в такую же безлунную ночь, что царила у границы Темного леса, хранитель облегченно вздохнул: Таррэн уже ждал его, успев отвести свою необычную пару в сторону свиллы. Он снова был спокоен, собран и готов ко всему. На вопросительный взгляд собрата незаметно кивнул, показывая, что с Белкой все в полном порядке, а потом занялся быстро прибывающими эльфами, следом за которыми прошел бдительный Шранк и сам Аллистан, захлопнувший за собой воронку.
Воевода, оглядев попутчиков, удовлетворенно кивнул: все на месте, все молчат и выразительно посматривают на них двоих, терпеливо дожидаясь дальнейших указаний. Молодцы, вняли предупреждению. Теперь проблем быть не должно, но присмотреть все равно нужно. Вдруг Белка еще не нашла устойчивого равновесия? Обычно ей немного времени требовалось: минут пятнадцать или двадцать, но это если дело шло только о Траш. А Карраш… Зря она рискует — мимикр не такой податливый, как ее кровная сестра. Наверняка еще раз попробует взбрыкнуть. Да и не напрасно Белка велела ему нагонять отряд своим ходом: пока бежит, глядишь — и успокоится малость, привыкнет. Говорят, Траш поначалу тоже долго входила в узы, по нескольку часов не могла адаптироваться. А Карраш…
Шранк тихонько вздохнул.
— Что, так тяжело? — поинтересовалась Гончая, подкравшись к нему на расстояние локтя.
— Бел! — подпрыгнул от неожиданности воевода и, стремительно обернувшись, глухо ругнулся: прямо в глаза ему смотрела откровенно веселящаяся хмера. — Да ты с ума сошла? Хоть бы пошумела для приличия! Нельзя же так подкрадываться к старым, нервным и склонным к беспокойству людям! Ты ж не на охоте!
— Не получается — привычка. А ты чего такой дерганый?
— Ничего, — буркнул Страж, укоризненно покачав головой и отпустив наконец рукоять меча. — Тьфу! Это ж надо! Я мог тебя задеть!
— Не мог, — спокойно возразила она, внимательно наблюдая за спутниками из-под полуопущенных ресниц. — Да не трусь, все нормально: Каррашик оказался умницей. Никаких эксцессов не будет, можешь расслабиться.
— Да?
— Угу. Когда выходим?
— Сейчас, — отозвался Таррэн. — Мы только тебя и ждали.
— А чего меня ждать? — несказанно удивилась Белка. — Шли бы себе и шли — я бы нагнал через полчаса, только и всего.
— С тобой все хорошо? — с нескрываемым подозрением уточнил Линнувиэль, пытаясь поймать ее взгляд, но Гончая только кивнула, благоразумно изучая траву под ногами. — Ну… тогда ладно. Аллистан, вы когда в последний раз защитную сеть над лесом меняли?
— Три дня назад.
— А кто ставил?
— Ллер Иттираэль лично.
— Тогда веди сам — я новых карт не знаю, а обойти его защиту мне не по силам.
Патрульный почтительно поклонился, вынужденно откладывая загадку Белика на потом, и первым двинулся прочь, придерживаясь юго-восточного направления.
Дорог в Темном лесу никогда не было: перворожденным они без надобности, а чужакам нечего знать, как попасть к чертогам. Искусно наложенное заклятие сети-путаницы морочило незваным гостям головы, насылало иллюзии, пугало и отвлекало от едва заметных звериных тропок. Оно традиционно обновлялось кем-то из хранителей раз в месяц, с легкостью перекрывая даже самые далекие уголки обширных владений темных и надежно ограждая их от любопытных взглядов. Бывало, конечно, что особо одаренные все-таки прорывались, но, как правило, не дальше первого патруля. После чего получали заслуженного пинка и со свистом вылетали обратно. Или же не вылетали, если успевали по дороге наломать дров или хоть чем-то оскорбить лесной народ.
— Ну уж нет, ушастые, — остановил патрульных голос Белки. — Такими темпами мы три дня плестись будем. Элиар, тебе когда велено явиться в чертоги?
— Не позднее завтрашнего полудня.
— Во-о-от. А что это значит?
Шранк обреченно переглянулся со светлым и тяжело вздохнул, уже понимая, чем дело кончится.
— Так что это значит, я спрашиваю? — совсем ласково поинтересовалась Гончая, выразительно оглаживая сухой кулачок.
— Что нам снова придется бежать, — покорно кивнул воевода.
— Пр-равильно понимаешь, друг мой. Линни, спорим, ты меня не обгонишь?
— Нет уж, — покачал головой хранитель. — Даже спорить не буду. Что-то мне подсказывает, что за тобой сейчас и Карраш с трудом угонится.
— Ишь ты, какой умный, — удивилась она. — А каким дураком поначалу прикидывался…
— Я не прикидывался.
— Выходит, по пути так здорово поумнел?
Незнакомые с Беликом патрульные с растущим напряжением слушали этот непонятный разговор. Но голос мага оставался все таким же спокойным и ровным, а глаза — удивительно чистыми, потому что Линнувиэль, как ни странно, не злился.
Аллистан рискнул даже задержаться и незаметно посмотреть, пытаясь понять, что такого есть в человеческом мальчишке, который всего за полчаса сумел его сперва разозлить, а потом так же резко испугал. Мимолетно, конечно, но все же было в нем что-то не так. Эльф окинул хрупкую фигурку Гончей внимательным взглядом, подметил, что за ней почти неотрывно следит молодой лорд, и тогда сообразил, что причина поведения ллера Линнувиэля наверняка была именно в этом. В наследнике Изиара, который по непонятным соображениям велел не трогать этого дерзкого выскочку.
— Чего пялишься? — неприветливо рыкнула Белка, безошибочно почувствовав на себе чужой взгляд, и зашипела, подражая кровной сестре: — Вперед и с песней! Ж-живо!
Патрульный вздрогнул и поспешил перейти на бег, всем нутром ощущая, что странный пацан — нечто такое, с чем лучше
