Аттарис покосился на ровно дышащего человека и неожиданно порадовался тому, что высокомерный сородич не сумел до него добраться, — глубокий сон надежно ограждал разум рыжего от посягательств. Подобно броне, оберегал уязвимое для магии эльфов сознание. А значит, его упорство к лучшему: чем глубже незнакомый воин погружен в беспамятство, тем дольше молодой наследник может быть спокоен за друга. А Милле может быть уверена: ланнийцу не грозит кончина до тех пор, пока Иттираэль не найдет способ вытянуть из него необходимые сведения.
— Не советую тебе воскресать, — неожиданно посоветовал Аттарис, пристально всматриваясь в спокойное мерцание человеческой ауры. — По крайней мере до тех пор, пока Тир не войдет в полную силу. И будь уверен: Иттираэль не даст тебе ни единого шанса, кем бы ты ни был.
Хранитель в последний раз взглянул на оставшееся безучастным лицо Стража и с досадой поджал губы. Он бы не хотел огорчать будущего повелителя и его избранницу известием о внезапной гибели их смертного друга. А то, что Иттираэль не отступится, пока не выяснит правду, было очевидным: старший хранитель не любил недоговоренностей. Но спрятать человека в Темном лесу невозможно, оградить от внимания мага — тем более. Остается только поддерживать в нем подобие жизни и надеяться, что он сумеет уцелеть в этом переплетении чужих планов, намерений и интриг.
Аттарис снова поймал себя на мысли, что делает это только ради Милле, и отвернулся, не желая признавать, что в кои-то веки не устоял против женских чар. После чего запахнулся в плащ и вышел, мгновенно затерявшись в лесу. А потому не увидел, как невзрачная аура Стража дрогнула, уплотнилась и подтянула края, будто почуяла угрозу, затем ненадолго расширилась, словно осторожно выясняла обстановку, и, наконец, холодно мигнула.
— Почему вы называете своих хранителей равными? — спросил Тир, прислонившись к замшелому валуну и смахнув со лба выступивший пот.
Владыка Л’аэртэ развеял скопившийся в воздухе запах гари и присел рядом.
— Потому что они не относятся к прямым потомкам Изиара. Это второстепенная ветвь, представители которой не утратили силы, но всегда будут слабее, чем прямые наследники. Их немного: всего пять преданных моему роду семей, из которых и делается выбор в пользу хранителей. Нынешних равных ты уже видел — Аттарис, Брегарис, Барронис, Терринис и Лавванис. Окончание «ис», как ты понимаешь, присутствует в их именах не случайно и указывает на близость к правящему дому. «Огнем жизни» они, разумеется, владеют в меньшей мере, чем мы с тобой, но все же достаточно, чтобы иметь неплохой в этом мире вес. Остальные — так, мелкие фокусники, не представляющие для Темного леса особой ценности.
— Почему все так сложно?
— Трудно сказать, — отряхнул ладони правитель. — Наверное потому, что сила Изиара способна в полной мере проявиться максимум в двух магах одного поколения, иначе она просто рассеивается. И это касается всех уцелевших ветвей нашего рода. Без исключения.
— Хочешь сказать, что только по этой причине среди Л’аэртэ принято иметь лишь двух наследников мужского пола? — заинтересовался Тир.
— Не только по этой, но в том числе.
— А Иттираэль? Почему в нем столько силы?
— Гм, — задумался Тирриниэль. — Должность старшего хранителя была утверждена еще во времена Изиара, и ее всегда занимали наиболее опытные, сильные и сведущие в нашем искусстве маги. Не удивляйся, что он так силен: в свое время Изиар оставил после себя несколько сыновей, от которых и пошли потом разные ветви рода. По этой же причине окончание имени Иттираэля совпадает с моим, а его «Огонь жизни» лишь немногим уступает твоему.
— Сравнил! — неприязненно буркнул Тир, сверкнув неуловимо покрасневшими глазами.
— Вижу, Иттираэль тебе не нравится, — усмехнулся владыка, и Тир насупился еще больше. — Зря. Именно его усилиями мне удалось отправить зов и помочь вам найти сюда дорогу. С его же помощью поддерживается защита вокруг всего Темного леса и моих чертогов, а также порядок в священной роще.
— Тогда он опаснее, чем я думал. — В голосе Тира проскользнула задумчивость. — А почему хранителей только семеро? Почему именно так: пятеро равных, младший и старший? Я думал, ваше священное число — девять, а не семь.
— Верно. Но ты забыл посчитать меня и моего сына.
— У тебя два сына, — хмуро поправил юноша, и владыка немедленно помрачнел.
— Было. Но продолжает род только один, как в любой ветви. В том числе и в той, к которой принадлежит Иттираэль. По крайней мере, так было все девять эпох. Кстати, его младший брат наверняка понравился бы тебе больше. Даже жаль, что всего две луны назад я отправил его в Серые пределы.
— Куда? — неподдельно изумился юный маг, невольно отвлекшись от раздумий. — Ты с ума сошел! Темного мага — в Проклятый лес! Его же прибьют еще на подходе!
— Такова цена, потому что я должен увидеть сына.
— Так он сюда и вернулся! Думаешь, он простит тебе прошлое?!
— Нет, — вздохнул Тирриниэль. — Но если он не согласится, то придется положиться на вас с Милле.
Тир моментально подобрался.
— Нет.
— Ты даже не знаешь, о чем пойдет речь, — мягко сказал владыка.
— Нет, — упрямо насупился юный маг. — Как только появится возможность, мы уйдем. Ты не смеешь настаивать! Ты поклялся!
— Я не отказываюсь от своих слов, — осторожно напомнил Тирриниэль, надеясь, что успел достаточно натаскать вспыльчивого отпрыска и тот не вспыхнет посреди рощи живым факелом. — Если помнишь, я пообещал учить тебя так, как учил бы собственного сына. Дал слово, что помогу твоему другу и не стану препятствовать, если вы с Милле решите уйти. Но это вовсе не значит, что меня это не огорчает.
Тир на мгновение замер, неожиданно поняв, о чем сказал владыка.
Торриэль должен сюда прийти? И еще зов этот, который младший сын владыки заведомо не смог бы услышать, ведь пределы глушат магию! Для чего тогда вообще был нужен посол в Серые пределы? Только лишь для того, чтобы привести сюда последнего потомка этой проклятой ветви древнего рода? Боги! Как же он раньше не подумал! Неужели
