Бам! Бам! Бам! – сменив магазин, я вновь открыл огонь, пытаясь попасть в бегущего зигзагами бандита. Отстрелял все десять патронов, но к своему стыду, в беглеца так и не попал.
Вновь сменил магазин и снова открыл огонь, пытаясь предвосхитить маневры бегущего. Получилось, седьмым по счету выстрелом зацепил бегущего бандита, тот упал мордой в землю, получив пулю в спину. Оставшимися тремя патронами добил лежащего на земле противника.
– Парни, что у вас? Докладывайте. Прием!
– У нас все хорошо, все четверо готовы. Собираем трофеи в машину, – отозвался Сергей Чернов.
– Как соберете, возвращайтесь к машинам и подъезжайте к кромке леса. Дальше без команды не двигайтесь. Понял?
– Да, – отозвался Сергей.
– Обоих добил. Контроль произвел, держу вторую машину под прицелом, может там еще кто-то живой есть. Прием.
– Спускайся вниз к брату, встретимся там.
– Принял.
– Ростя, чего молчишь? Я же запросил доклад, – вызвал я Фельдмана, не дождавшись, когда тот сам выйдет на связь. – Прием!
– А? Чё? – испуганно залепетал Фельдман. – Все нормально! Бдю! Никого нет. Алло?
– Принял, – устало отреагировал я на лепет Ростислава.
Все-таки плохо, когда за плечами у парня нет армии, какой-то он получается полуфабрикатный и размазанный, подумал я, поднимаясь вверх по склону.
Когда я добрался до «уазика», Рома был уже там, ну правильно, ему вниз спускаться легче и быстрее, чем мне тащиться вверх. Убитые бандиты лежали себе рядком на тех же местах, где их застала смерть, только теперь они были перевернуты на спины, видимо, младшему Чернову так было проще собирать трофеи, а именно снимать бронежилеты, подсумки, ремни и даже обувь. Ничего так парень постарался – помесь куркуля с мародером. Куркудер или Марокуль! И вообще, пора бы им позывные придумать, а то не знаешь, как в эфире вызвать, по имени как-то непривычно, да и неправильно. Надо у братьев Черновых спросить, как их на зоне величали.
Заглянул в салон «уазика». Ничего так, нормально прибарахлились: старенькая СВД с перетянутым в нескольких местах изолентой фанерным прикладом, еще более древний раритет ручной пулемет Дегтярева образца 1944 года с пристегнутым «бубном» на сто патронов, еще несколько запасных «бубнов» лежат в брезентовых подсумках, два АКМС, с основательно вытертым воронением железа, десяток железных магазинов и четыре пистолета ТТ – это все лежало сверху на задних сиденьях, а внизу под ногами ворох окровавленных вещей: куртки, бронежилеты, каски. Ботинки валялись в ногах на переднем сиденье. В багажнике машины стояли запасные канистры с топливом, свернутые спальные мешки и пара мешков с рыболовными сетями. На приборной доске – несколько распечатанных на цветном принтере фотографий, взял в руки, развернул веером, посмотрел – крупным планом фотографии КамАЗов с установленными на них морскими двадцатифутовыми контейнерами. Фотографии хорошие и четкие, любо-дорого посмотреть. Для особо тупых, те два КамАЗа, чьи контейнеры помечены красными квадратами, имеется надпись, сделанная поверх фото маркером – «В красные квадраты – можно стрелять, в остальные машины – нельзя!!!» В конце три восклицательных знака и слово «нельзя» подчеркнуто жирной черной линией, видимо, чтобы даже самые дебильные из тупых поняли, по каким машинам можно стрелять, а по каким нельзя. Интересное кино! Получается, что засаду навели на караван, и наводчик знает, какие машины можно уничтожить, а какие нельзя. Просмотрел фото еще раз. Так, а где у нас «газель»? Нет! Значит, что?! Значит, «газель» попала в караван случайно. Рома Чернов деловито рассматривал трофеи после меня, нисколечко не стесняясь, он оценил размеры трофейной обуви, но разочарованно вздохнул, когда понял, что его сорок шестого размера здесь нет. Зато ему впору пришлась стальная армейская каска, фух, мля, каски же у строителей, а в армии – шлем! В общем, напялил себе Чернов-старший на голову защитный шлем образца шестьдесят восьмого года и принялся ворошить содержимое бардачка.
– Командир, гля, а это чего?! – удивленно спросил Роман, держа в руках стопку ламинированных удостоверений личности. – Они чего, менты?
– Дай сюда, – забрал я у охотника пластиковые карточки.
Охранное агентство «Конвой», удостоверения выданы год назад, хотя выглядят абсолютно новыми и не потрепанными. ФИО сотрудника с указанием принадлежащего им оружия. Всего восемь удостоверений. Подошел к застреленным бандитам и идентифицировал убитых. Четверо опознаны, думаю, что еще четверых я тоже опознаю.
– Командир, мы наверху, – отозвалась рация голосом младшего Чернова.
– Спускайтесь вниз по дороге, только не спешите, на кромке леса остановитесь, – приказал я.
– Эй, вы кто такие?! – вклинился в разговор смутно знакомый голос.
– А вы кто? – вопросом на вопрос ответил я. – Караванщики, что ли?
– Типа того, – отозвался переговорщик. – Так вы чего задумали?
– Ничего, – ответил я. – Мы движемся в Сосновск. Тех, кто на вас напал, уничтожили, можете передохнуть. Мы сейчас выдвинемся по дороге: два грузовика и трофейный «уазик», так что не подстрелите нас случайно.
– Хорошо, а медика у вас нет, а то у нас один тяжелый «трехсотый».
– Ждите, сейчас подъедем.
Тела убитых мы не стали убирать, они так и остались валяться на том же месте, где их настигли пули.
К застрявшим на дороге грузовикам наша колонна подъехала минут через пятнадцать. Навстречу нам вышел бородатый дядька мощного телосложения, держащий в руках СКС.
– Ты за старшего? – спросил бородач, когда я вылез из «уазика» и пошел к нему навстречу.
– Да, Коля, я за старшего, – ответил я Николаю.
Это был тот самый «челнок», который рассказывал мне об этом мире перед отправкой сюда, лакая мою водку.
– Чего-то не могу вспомнить тебя, – вглядываясь мне в лицо, произнес Николай. – Напомни, где мы с тобой пересекались?
– Неделю назад, на той стороне мы с тобой распили пузырь беленькой, – напомнил я. – Помнишь?
– Жека?! – восторженно воскликнул бородач. – Братан! Ты как здесь оказался?!
– Тебя приехал выручать, – пошутил я. – Где ваш раненый?
– Да, да, пойдем скорее, – опомнился Николай, увлекая меня за собой.
Подхватив сумку с медикаментами, пошел следом. Раненый лежал на земле рядом с колесами грузовика. Выглядел он неважно, пуля попала в шею, вырвала приличный кусок плоти, наложенная повязка набухла от крови. Кожа раненого побледнела, губы были похожи на воск.
– Здесь прижми рукой, – показал я Николаю точку на плече, – и вот здесь.
Срезал ножом плохо наложенную повязку, которая не закрывала рану, а лишь слегка прикрывала.
– Крепче держи! – прикрикнул я на Николая. – Крепче!
Наложил марлевый тампон, зафиксировал его пластырем, поверх прокладку, пропитанную дезинфицирующим препаратом, и принялся туго бинтовать рану, стягивая повязку через плечо и грудь. Когда закончил с повязкой, вколол обезболивающие, поставил капельницу с физраствором. Флакон с физраствором пришлось примотать к самодельной треноге, смотанной из трех деревянных штакетников. Больше я ничего сделать не мог, да и не умел, честно говоря. Раненого уложили на спальник и отнесли в «газон», а саму машину отправили в Сосновск, за рулем был Илья, а рядом
