Зная, что Джейегера одинока, слезлива и довольно проста умом, все тем не менее думали, что она благополучно существует в своих покоях, окруженная служанками, благородными девицами, куклами и котятами. С чего бы ей вздумалось лишать себя жизни, да еще столь жестоким способом? Одни предполагали, что она очень расстроилась, когда леди Рейена потеряла ребенка. Другие, не столь сентиментальные, говорили, что Джейегера сделала это из зависти к беременной леди Бейеле. «Всему причиной король, – шушукались третьи. – Она любила его всем сердцем, а он не уделял ей никакого внимания, не отвечал взаимностью и даже не жил с ней в одних покоях».
Многие, разумеется, вовсе не верили в самоубийство маленькой королевы. «Ее убили, – шептали они, – как прежде ее мать». Но если это правда, то кто же совершил злодеяние?
В подозреваемых недостатка не было. У дверей королевы, как повелось, всегда стоял на часах один из рыцарей Королевской Гвардии: долго ли ему войти и выбросить девочку из окна? В таком случае приказ должен был отдать сам король. Ему наскучили ее вечные слезы да нытье, и он захотел другую жену, говорили люди… или просто выместил злобу на дочери того, кто убил его мать. Мальчик так молчалив и угрюм, что никто не знает, каков он на самом деле. Мейегора Жестокого поминали на каждом шагу.
Обвиняли также фрейлину Джейегеры – леди Кассандру Баратеон. Старшая из четырех «девиц-штормовиц», она была помолвлена с Эйегоном II в последний год его жизни (а ранее, возможно, и с братом его Эйемондом Одноглазым). Говорили, что разочарование сильно ожесточило ее; прежняя наследница Штормового Предела, она мало что значила в Королевской Гавани и против воли прислуживала маленькой слабоумной плаксе, которую винила во всех своих бедах.
Следом заподозрили горничную, укравшую у Джейегеры двух кукол и жемчужное ожерелье, и мальчишку-слугу, который год назад пролил суп на платье маленькой королевы и был за это побит. Лорд-инквизитор допросил их обоих и признал невиновными, хотя мальчик после допроса умер, а девочка за воровство лишилась руки. Не избежали подозрений и служители Семерых. Некая септа говорила в городе, что Джейегере нельзя иметь детей, ибо от дурочки одни дураки родятся. Взятая золотыми плащами, она сгинула в темницах Красного Замка.
Горе лишает людей разума, но мы с вами судим более трезво и понимаем, что в смерти маленькой королевы никто из них не повинен. Если Джейегеру в самом деле убили (чему никаких доказательств нет), то виновного далеко не надо искать. Это, конечно же, Анвин Пек, регент, королевский десница, Хранитель Государства, лорд Звездной Вершины, Данстонбери и Белой Рощи.
Известно, что он разделял тревоги своего предшественника относительно престолонаследия. Эйегон III не имел ни детей, ни братьев (как полагали тогда), и всякий здравомыслящий человек понимал, что от своей маленькой королевы он наследника не дождется. Ближайшими его родственницами оставались единокровные сестры, но лорд Пек еще недавно сражался как раз против того, чтобы на Железный Трон села женщина. Сын, родившийся у одной из двойняшек, сразу стал бы первоочередным наследником, но Рейена только что выкинула, и полагаться приходилось лишь на плод во чреве Бейелы; лорд Анвин не находил себе места при мысли, что трон может перейти к «отродью распутницы и бастарда».
Появление наследника у самого короля Эйегона отвратило бы подобное бедствие, но для этого требовалось убрать Джейегеру и женить короля на другой. Десница, конечно, не сам выбросил ее из окна; в ту ночь он был в городе, но караул у дверей королевы нес его побочный брат сир Мервин Флауэрс.
Мог ли тот действовать по приказу десницы? Это более чем вероятно, особенно в свете позднейших событий, до коих мы доберемся своим чередом. Бастард по рождению, сир Мервин слыл самым исполнительным из королевских гвардейцев. Не герой, не блестящий воин, просто закаленный в боях вояка, верный человек, делающий то, что ему велят. Но не все люди таковы, какими кажутся с виду: те, кто близко знал Флауэрса, видели в нем и другие стороны. Гриб говорит, что вне службы тот любил выпить, и сам выпивал с ним. Давши обет целомудрия, сир Мервин спал один разве что в башне Белый Меч, в своей келье. Служанки и прачки охотно поддавались его нехитрым ухаживаниям, а в подпитии он хвастался даже связями с некими высокородными леди. Как многие бастарды, он был горяч, скор на расправу и видел обиды там, где их не было.
Все это, конечно, еще не значит, что Флауэрс был чудовищем, способным вытащить спящее дитя из постели и швырнуть на острые пики. Так говорит даже Гриб, склонный видеть в человеке самое худшее. Но затем, после слов, что Флауэрс мог от силы придушить Джейегеру подушкой, шут высказывает более мрачную и правдоподобную мысль. Сир Мервин, возможно, просто впустил в опочивальню другого… скажем, Тессарио или кого-то еще из перстов. Он мог и не спросить, что у пришедшего за дело к маленькой королеве, если бы тот сказал, что исполняет волю десницы.
Но мало ли что придет шуту в голову; мы никогда не узнаем, как взаправду умерла Джейегера Таргариен. Быть может, она лишила себя жизни в припадке отчаяния, но если это убийство, то стоять за ним мог только Анвин Пек. Никаких улик против него, впрочем, нет, и обличает его лишь то, что он вскоре сделал.
Через семь дней после сожжения тела маленькой королевы десница пришел к скорбящему королю вместе с великим мейстером Манкеном, септоном Бернардом и Марстоном Уотерсом. Пора королю снять траур и вновь жениться, сказал лорд Анвин; так нужно для блага Вестероса, а новая королева для него уже выбрана.
Сам лорд Анвин был женат трижды и прижил семерых детей. Старший его сын и две дочери от второй жены умерли в младенчестве, старшая дочь успела выйти замуж и умерла родами в двенадцатилетнем возрасте. Второй сын, служивший в Боре у лорда Редвина пажом и оруженосцем, двенадцати же лет утонул, упав в воду с парусной лодки. До взрослости из сыновей дожил только сир Титус, наследник Звездной Вершины. Посвященный в рыцари Удалым Джоном Рокстоном за храбрость в битве при Медовичке,
