Они помогали всем и везде, всегда появляясь в нужный момент. Вот что они делали.
Может быть, думала Нова, когда отец снова взялся за работу – может быть, они просто дожидаются подходящего момента, чтобы внезапно появиться и помочь им, как помогали другим.
Девочка не могла отвести глаз от рук отца. Не отрываясь, она наблюдала, как его пальцы вытягивают из воздуха новые нити, лепят, придают им форму.
У нее и самой отяжелели веки.
Даже заснув, она видела папины руки, только теперь он ловил падающие с неба звезды и собирал из них мерцающее золотистое ожерелье…
В дверь постучали.
Нова проснулась как от толчка. Эви запыхтела и скатилась с ее коленей. Не понимая спросонья, что происходит, Нова села и потрясла онемевшей рукой, вытянув ее из-под головы у сестренки. По комнате двигались тени. Из коридора доносились тихие голоса. Папин, взволнованный и напряженный. Мамин, повторявший шепотом, пожалуйста, пожалуйста…
Нова сбросила одеяло, которым кто-то прикрыл ее во сне, завернула в него Эви, а сама тихонько прошла мимо стола, на котором одиноко лежал медно-красный браслет тончайшего плетения – изящная оправа для драгоценного камня, которому еще только предстояло занять свое место.
Добравшись до двери, она тихонько повернула ручку и чуть приоткрыла дверь, так, чтобы увидеть сквозь щелочку, что происходит в темном коридоре.
В прихожей стоял человек – небритый подбородок, светлые волосы стянуты на затылке в жидкий хвостик. На нем была плотная куртка, хотя погода стояла совсем не холодная. В руке он держал пистолет.
Безразличным взглядом он скользнул по Нове, и она, съежившись, отшатнулась, но мужчина вновь повернулся к ее отцу, словно и не заметил девочку.
– Это недоразумение, – сказал папа. Он стоял между мужчиной и мамой Новы. – Дайте мне с ним поговорить. Я уверен, что смогу объяснить…
– Никакого недоразумения нет, – ответил человек. Он говорил низким и спокойным голосом. – Вы обманули его доверие, мистер Артино. Он этого не любит.
– Прошу вас, – заговорила мама. – Здесь дети. Умоляю, имейте сострадание.
Человек наклонил голову, чуть-чуть, переводя взгляд с папы на нее.
У Новы в животе все сжалось от страха.
– Позвольте мне только поговорить с ним, – повторял папа. – Мы ничего не сделали. Я предан ему, клянусь. И моя семья… прошу вас, не трогайте семью.
На какой-то миг Нове показалось, что тот человек может улыбнуться, но он не стал.
– Я получил вполне четкие распоряжения. Не мое дело задавать вопросы… или иметь сострадание.
Отец шагнул вперед.
– Уведи девочек. Иди.
– Дэвид… – всхлипнула ее мать, отходя к двери.
Она не успела сделать и шага, как незнакомец поднял руку.
Выстрел.
Нова ахнула. Кровь брызнула на дверь, несколько капель попали ей на лоб. Не в силах шевельнуться, она смотрела, как отец с криком бросился к жене. Он поднял ее с пола. Его била дрожь. Мама хрипела, она задыхалась.
– Не оставлять в живых никого, – сказал человек спокойно и невозмутимо. – Такой мне дали приказ, мистер Артино. Вините в этом только себя самого.
Отец заметил стоящую у двери Нову. Его широко раскрытые глаза были полны ужаса.
– Нова. Бег…
Второй выстрел.
На этот раз Нова закричала. Отец упал рядом с телом мамы, так близко, что девочка могла бы протянуть руку и дотронуться до них обоих.
Она бросилась в квартиру. Вбежав через кухню к себе в комнату, она захлопнула дверь. Рывком открыла свой шкаф. Перебралась через книги, инструменты и коробки, беспорядочно сваленные на полу. Закрыла дверцу за собой изнутри и скорчилась в углу, судорожно хватая ртом воздух. Каждый раз, прикрывая глаза, она видела лежащих на полу родителей. Слишком поздно ей пришло в голову, что нужно было бы бежать по пожарной лестнице. Слишком поздно.
Слишком поздно она вспомнила —
Она оставила Эви одну.
Она забыла там Эви.
Судорожный вздох слился у нее в горле с криком ужаса, и она попыталась подавить их оба. Рука потянулась к дверце шкафа, и Нова уже прикидывала, насколько быстро у нее получится добежать до гостиной и вернуться, есть ли у нее шанс вынести малышку, оставшись незамеченной…
Не успела она об этом подумать, как дверь из прихожей скрипнула.
Тихонько взвизгнув, Нова зажала рот рукой.
Может, он не заметит Эви. Она ведь продолжает спать.
Она слышала медленные, тяжелые шаги. Скрип половиц.
Нова так сильно дрожала, что испугалась, что ее выдаст стук зубов и костей. Но она понимала также, что это не имеет значения.
Квартирка совсем маленькая, здесь негде спрятаться, некуда бежать.
– Вот придут Отступники, – зашептала она, ее голос в темноте был чуть громче дыхания. Слова пришли в голову сами собой, но это было хотя бы что-то. Что-то надежное. За что можно уцепиться.
Бабах. Кровь матери на полу.
Нова заскулила. «Вот придут Отступники…»
Закон, подтверждаемый бесчисленными телевизионными сюжетами. Уверенность, подкрепленная рассказами соседей.
Они всегда приходят.
Бабах. Тело отца на полу в коридоре.
Нова прижалась виском к стенке и крепко зажмурилась, а по щекам потекли горячие слезы.
– Отступники… Вот придут Отступники…
В гостиной раздался пронзительный плач Эви.
Глаза Новы мгновенно распахнулись. В горле застряло рыдание, сейчас она не смогла бы вымолвить ни слова.
Пожалуйста, пожалуйста, пусть они придут…
Третий выстрел.
У Новы в груди застрял ком.
Мир застыл. В голове была пустота.
Она опустилась на ворох книг, наваленных на полу шкафа.
Эви больше не плакала.
Эви больше не было.
Она слышала, как мужчина ходит по квартире, заглядывает в ящики, за двери. Неторопливо. Методично.
За то время, пока он искал ее, Нова перестала трястись. Она совсем ничего не чувствовала. Не могла думать. Те слова, как эхо, продолжали гудеть у нее в голове, потеряв всякий смысл.
Отступники… Вот придут Отступники…
Нову залил безжалостный свет из ее спальни. Она подняла глаза. Мужчина навис над ней. Его рубашка была забрызгана кровью. Позднее она вспоминала, что на лице у него не было ни сожаления, ни раскаяния, ни жалости.
Совсем ничего не было на лице этого человека, когда он поднял пистолет.
Нова протянула руку и вцепилась ему в запястье, позволяя своей силе изливаться мощнее, чем когда бы то ни было.
У человека отвисла челюсть. Глаза остекленели и закатились под лоб. Он стал заваливаться назад и с грохотом рухнул на пол, сломав кукольный домик Новы. Казалось, от его падения содрогнулся весь дом.
Секунда – и квартиру наполнило мерное, спокойное дыхание.
У Новы снова заработали легкие. Воздух рывками врывался ей в горло. Туда. И оттуда.
Она заставила себя подняться и подняла пистолет. Рукоятка была теплой. Она нажала на спусковой крючок пальцем, хотя он не хотел поддаваться.
Ступила вперед и, одной рукой вцепившись в дверной стояк, вышла из своего убежища. Нова не знала, куда нужно целиться. В голову. В грудь.
