– А почему моего-то? – буркнул тиун.
– Ну ты же сам понимаешь, – ласково сказал Воислав, и глашатай князя согласился.
А с первыми лучами солнца большой караван последовал за гонцом. Совсем скоро Данила увидел то, о чем ему рассказывал Скорохват, высокий холм, на нем частокол, пологий берег с вмерзшим в лед небольшим причалом. У кромки льда их уже встречали. Простые крестьяне, человек тридцать, и пяток более солидных мужей в хороших дубленках и с оружием на поясе.
Самый старший из них и вытянулся лицом, выпучив глаза, когда увидел, кто приехал на его бывшую землю.
– Да что ж это делается, – гаркнул он, так что вороны с елей повзлетали, – вы кому землю отдаете, ему землю отдаете?
– Не ори, Деян, на то княжья воля, тебе земля от его руки пожалована, вот он ее и забирает. А за службу отдаст в другом месте. По весне, – устало посулил тиун.
– Я против князя не иду, а ты знаешь, кто это? На нем кровь гридня, а князь знает, да его…
– Князь знает, вот знак от него, – тиун показал бересту с оттиснутым на ней трезубцем. – Так что норов свой умерь.
– Коль так, значит, князя обманули, я все так не спущу… – снова заорал Деян.
– Не испытывай мое терпение, боярин, собирай свою челядь, скот и пшел прочь с моей земли, пока я тебя сам не вышвырнул, – процедил сквозь зубы обычно спокойный Воислав.
– Это еще кто кого вышвырнет, – таким же злым шепотом ответил Деян.
Воислав и братья-варяги очень похоже ухмыльнулись, их длани легли на рукояти мечей.
– Дядька, позволь, – ломким, но сильным голосом заорал паренек рядом.
– Не смей…
– Уйми своего племяша, Деян, пока он не пошел вслед за твоим братом, – тихо посулил Воислав.
– Ах ты…
– Не смей, Гаврош!!! – повторил Деян и рванул за полушубок паренька, отчего тот распахнулся и стали видны толстая серебряная гривна и атласная рубаха. – Думаешь, один раз в Дикое Поле сходил, уже богатырь? – и зашептал что-то на ухо своему родственнику.
Тот глядел волком на варягов, пока его наставляли, а потом дернул плечом и ушел за частокол.
– Мы уйдем, – напоследок сообщил Деян, но в его словах чувствовалась недосказанность. Больше никто из них с ватагой ни словом не перекинулся.
Тиун выглядел расстроенным, возможно, он надеялся на поединок, в таких случаях обычно тиуну делали подарки обе стороны.
Через некоторое время из-за частокола на холм высыпал десяток баб и холопов, кто-то из них тянул за собой скотину, кто-то нес клети с курицами и кроликами или просто тюки, все это погрузили на уже заготовленные телеги, сами люди расселись и укатили не прощаясь. А холопы остались.
Все это время обережники стояли поодаль, делая вид, что они вообще тут ни при чем. Когда бывшие хозяева скрылись за поворотом, Данила услышал слова Радмилы, сказанные мужу:
– Зря ты их не убил.
– Надеюсь, так будет проще, – ответил батька и подошел к крестьянам, все так же стоящим поодаль.
– Здравствуй, Морошь, – обратился он к самому старому из них с длинной седой бородой.
– Здрав будь, боярин, – тот снял шапку и низко поклонился, вслед за ним так же поступили и остальные.
– Ну как же жилось при новом хозяине?
– По Правде и по ряду, как иначе-то, – грустно ответил староста.
– Ничего, со мной полегче будет.
– Мы-то надеемся.
– Ступайте, за этот день и за следующий я с вас подати спрашивать не буду.
Крестьяне опять сняли шапки, поклонились и поспешили удалиться.
– Что, жена, пойдем, хоромы я тебе покажу, ватага, айда за мной, сегодня пировать будем, – посулил Воислав и уверенной походкой пошел вверх по холму.
* * *Деян мог свернуть на ниву, где у него была готова пашня под озимые и стоял сруб, который мог вместить на время весь его род. Но он велел ехать в город, где, по его словам, все было дорого и жили одни бездари да куркули. Правда, там у него имелось подворье, и немаленькое.
По приезде боярин велел запалить лучины, принести бочонок меда и выгнал прочь всех, кроме своих ближников и племянника.
– Ну что делать будем, от милости князя, Дыба? – обратился он к смуглому густобровому мужу, носившему кольцо в ухе.
– Убить их всех надо, батька, пока не обустроились и не укрепились.
– А, умный какой, видал, какое у них оружие?
– У троих только.
– Одного такого на десятерых таких хватит…
Дыба смущенно замолчал.
– Значит, надо много народа собрать, – сделал вывод боярин и воздел палец к закопченному потолку, победоносно ухмыльнувшись. – Нас здесь пятеро, четверых я еще из причала позову. Барадай?
– Я из деревни могу десяток охотников.
– Смерды, ну да пригодятся лучниками.
– Дядька, а как же, ну как князь прознает, – подал голос Гаврош.
– Да плевать князь хотел, если татя какого-то, который на его людей руку поднял, убьют. А посадник, ему только пиво дуть и на коне красоваться, да девкам под подол лазить… Сам думаешь, что нам делать?
– Я бы мог…
– Кроме того, что ты выйдешь на поединок и умрешь, как отец твой! – Деян грохнул кружку о стол.
– Я думаю, лучников нужно побольше набрать, – отведя взгляд, пробубнил Гаврош.
– Это правильно говоришь.
– Можно на капище послать, к детям сварожьим, Воислав мало того, что варяг, так еще христианин, они нашей задумке обрадуются! – предложил Барадай и отчаянно зачесал редкую бороду, разгоняя вшей.
– Тю, я слышал, этих самых сварожьих детей варяги побили прошлым летом, осмелятся ли, – сказал один из ближников.
– Жаль, Шишкоеда ребятишек сейчас не дозваться, – мечтательно сказал Дыба.
– Пошел хряку под хвост, чур его от меня, он с ведьмой какой-то связался, без ведовства управимся, – отрезал боярин, – ты лучше вот что, сходи на торг да поищи охотников для нашего дела, сам знаешь, к кому подходить. Только хороших ребят бери, чтоб с доспехами и оружные. Если лучник хороший будет, тоже зови. – Деян посмотрел на Гавроша. – Видишь, я слушаю тебя, племяш.
– Боярин, боярин! – За толстой шкурой скрипнула дверь, из-за нее показалась девичья ладонь, поскреблась об косяк.
– Ну чего тебе, дура! Я же сказал, не мешать…
– Там пришли к тебе.
– Кто?!
– Ведунья.
Над столом повисло молчание.
– Вот ведь помянешь… ну чего ей надо?
– Говорит, может помочь в твоем деле.
Деян задумался, потрогал огонек лучины, обратился к предкам за помощью и сказал:
– Ну, зови.
Кожаный полог отодвинула рука в дерюжном рукаве, в комнату по-хозяйски вошла ведунья. Все семеро мужчин сразу почувствовали себя чужими в своем доме, и это воины перед бабой! Ведунья неторопливо оглядела всех сидящих единственным глазом, второй был полностью скрыт то ли седой, то ли пыльной челкой. Голова в шапке, увенчанной оленьими рогами и утыканной множеством металлических висюлек и бусин, чуть наклонилась, отчего побрякушки издали тихий звон.
– Здравствуй, боярин, – сказала ведунья красивым, мелодичным голосом.
– И тебе здравствуй. – Боярин поерзал на стуле.
Ведунья была тоща,
