Цель Гурубаши была ясна: сжечь столицу дотла. Король Баратен собрал все свои силы у ворот крепости. Выживание всего королевства теперь зависело от исхода одной великой битвы.
По мере прибывания отрядов Гурубаши Ллейн рассказал отцу о том, что он и его друзья натворили в Тернистой долине. Баратен был больше разочарован, нежели разозлен поступком сына. Он не стал наказывать трех молодых людей. В том не было нужды. Вскоре тролли сделают это сами.
Когда Гурубаши прибыли к стенам столицы, солдаты Штормграда ужаснулись численности троллей. Зан’нон обучался у отца запрещенным ритуалам. Он использовал некоторые их них, чтобы превратить нескольких солдат из своего войска в огромных берсерков, наделенных неистовой силой. Эти мутировавшие гиганты карабкались по стенам Штормграда и разрывали солдат на куски.
Число погибших с обеих сторон быстро росло. Король знал, что лишь чудо способно разбить осаду Гурубаши, так что старый правитель собрал своих личных стражей и предпринял отчаянную попытку контратаки. Он ворвался в самое пекло сражения, пытаясь достать голову Зан’нона, и почти преуспел, но удача отвернулась от него. Король Баратен погиб на поле боя.
Ллейн скорбел по отцу, чувство вины из-за глупой вылазки в Тернистую долину охватило принца. Но он понимал, что теперь город именно в нем видит своего лидера. Силы Штормграда пребывали в беспорядке. Казалось, все потеряно. Ллейн обратился к Медиву, умоляя вновь использовать свою силу, полагая, что только так можно спасти столицу.
Маг согласился. Мысль о том, чтобы призвать всю свою мощь, пугала его… но вместе с тем вызывала странное волнение.
МЕДИВ ПРОРЫВАЕТ ОСАДУ ГУРУБАШИ
ИЗОЛЯЦИЯ ШТОРМГРАДАБаратен даже не попытался призвать на помощь в войне с Гурубаши северные государства людей. Тролли продвигались так быстро, что времени на ожидание подкрепления просто не было. Тем не менее даже при иных обстоятельствах король не стал бы отправлять гонцов к соседям. Много лет назад Штормград уже просил подмоги у других человеческих государств, чтобы отразить атаки гноллов, но никто так и не откликнулся на призыв. С тех пор Баратен и его народ еще больше отдалились от остальных людей, веря, что смогут справиться с любой угрозой своими силами.
Он вышел на стены штормградской столицы и излил на Гурубаши потоки льда и пламени. Он замораживал троллей на месте, сжигал их изнутри, разрывал на куски чистой тайной магией. От боли нападавшие кричали так, что заглушали шум битвы.
Вскоре Медив осознал, что специально делает их смерть еще более мучительной. С ужасом он понял, что наслаждается агонией противников.
Когда Медив отозвал потоки тайной магии, Штормград все еще держался. Гурубаши и их лидер погибли. Лишь небольшая горстка троллей смогла избежать магического водоворота.
Народ Штормграда оплакивал погибших и чествовал героев. Люди видели в Медиве величайшего защитника. Королевство приветствовало Ллейна Ринна как нового правителя. Когда Андуина Лотара провозгласили верховным главнокомандующим, горожане встретили эту новость с одобрением.
Никто не знал о тайной миссии, что спровоцировала войну, но она имела тяжкие последствия для Медива и его друзей. Многие невинные люди пострадали из-за их безрассудства.
Маг осознавал, что его воля, ментальная сила духа, недостаточно сильна, чтобы обрести контроль над силами Хранителя, принадлежавшими ему по праву рождения. Женщина из снов продолжала манить его в Каражан, говоря, что там он сможет справиться со своими способностями. Наконец Медив повиновался ей; он был слишком напуган тем, что иначе мог натворить.
Бремя Хранителя
Когда Медив прибыл в башню Каражан, женщина из снов уже ожидала его. Это была Эгвин, мать, которую он никогда не знал.
И она была в ярости. Он слишком долго не отвечал на ее зов и из-за этого почти разрушил королевство. Медив принял гнев Эгвин; он был не в том положении, чтобы спорить с ней. В течение года мать и сын наверстывали время, упущенное, пока они были разлучены. Эгвин использовала эту возможность и научила Медива тому, что значит быть истинным Хранителем. Перво-наперво она убедила его в необходимости держать все в тайне. Он не должен был никому доверять, особенно Совету Тирисфаля. Изначально тайный орден защищал Азерот от Легиона и наделял Хранителя силой, чтобы тот мог противостоять демонам. Но прошли века, и цели Совета изменились. Теперь его, казалось, больше заботило прославление собственного имени, нежели сохранность Азерота.
Совет ненавидел Эгвин. Он даровал ей силы Хранителя, а она отказалась вернуть могущество и вместо этого передала его собственному сыну. Эгвин знала, что орден в конце концов узнает, что теперь Медив унаследовал ее способности, и, несомненно, там с подозрением отнесутся к первому человеку, получившему подобное могущество без их одобрения.
Один из ближайших друзей Эгвин, Мороуз, согласился остаться с Медивом и помочь ему присматривать за башней Каражан. Мать строго приказала сыну отгородиться от внешнего мира и общаться только с новым управляющим. Остальные чародеи не могли даже понять тяжесть бремени, возложенного на Медива. По мнению Эгвин, ни Кирин-Тор, ни магократы Даларана не обладали нужными ему знаниями.
Медив рассказал матери о странной тьме, которая, казалось, поселилась в нем. Она проявлялась уже несколько раз, и он был очень напуган. Эгвин развеяла его опасения сына. Она испытывала похожие чувства, пока пребывала на посту Хранителя, и теперь убедила сына, что они — лишь следствие бремени власти и груза ответственности.
Она не знала правды о том, что темное присутствие Саргераса уже повлияло на ее разум, а теперь развращало мысли Медива. Вскоре Эгвин вернулась к затворничеству. Ей не хотелось расставаться с сыном, однако она понимала, что Совет Тирисфаля никогда не оставит его в покое, если маги будут знать, что она все еще рядом с ним.
Медив же удалился в библиотеку Каражана и приступил к исследованиям. Обязанности Хранителя были неисчислимы, а возможности — безграничны. Он попытался как можно лучше наверстать упущенное им время.
Как Эгвин и подозревала, вскоре Совет Тирисфаля обнаружил, что Медив стал новым Хранителем. Орден прознал о подвигах мага в Штормграде. Проведя расследование, они нашли его убежище в Каражане. К тому времени Совет оставил все мысли о создании второго Хранителя. Мятеж Эгвин научил их, что столь могущественного мага контролировать невозможно, как ни старайся. Совет осознавал, что открытое давление лишь разозлило бы Медива, как однажды привело в ярость его мать.
Потому орден отправлял в Каражан послания, вежливо прося Медива о встрече. Тот ни разу не ответил. Тогда члены Совета
