- Но это не одно и то же!
Марио улыбнулся так, что ее уверенность поколебалась тут же.
- Предпочли бы, чтобы он спал с женщинами?
- Я не знаю, - выдавила из себя Эммануэль прерывающимся голосом. Подозреваю, что.., да.
- Тогда, - торжествовал Марио, - почему не ждать от него такого же отношения к вашим связям с мужчинами?
'В самом деле', - подумала она.
- Другой пример, - продолжал Марио, не дожидаясь ответа. - Вы обнажаете вашу грудь и ноги просто по привычке к игре или это всерьез возбуждает вас?
- Конечно, это меня возбуждает...
- А ваше возбуждение усиливается, если рядом с вами муж? Она задумалась.
- Думаю, что да.
- И вот, когда вы пристойно сидите рядом с мужем, а другой мужчина запускает в это время вам под юбку свой взгляд, не мечтаете ли вы, чтобы следом туда устремились и руки его, не говоря уже обо всем остальном?
- Конечно, - призналась Эммануэль с нервным смешком.
При этом она вовсе не была убеждена, что такая картина может понравиться Жану. Марио догадался об этом и вздохнул:
- Вам еще многому надо научиться. Всему тому, что отделяет элементарную сексуальность от искусства эротизма.
Разговор продолжался. Марио повторил слово, употребленное Эммануэль, с такой иронией, что ей впору было провалиться сквозь землю.
- Если ваш муж не хочет, чтобы вы ему 'изменяли', то как же он позволил вам прийти сюда одной сегодня вечером? Вы хотите возразить?
- Пет. Но, может быть, он не считает, что пойти поужинать с мужчиной значит непременно отдаться ему.
Вот это был ответ! Эммануэль могла радоваться: Марио задумался. Но в тот момент, когда она решила, что беседа свернет на другие рельсы, он спросил:
- Вы готовы сегодня вечером отдаться, Эммануэль? В первый раз он назвал ее по имени, она постаралась обуздать то чувство, которое пробудил в ней этот вопрос, заданный к тому же таким небрежным тоном. Она ответила так же небрежно:
- Да!
- Почему? - И все очки, набранные Эммануэль, оказались проигранными, прежнее смущение вернулось к ней. Марио поспешил задать следующий вопрос:
- Вы вообще легко уступаете мужчинам? Она почувствовала себя посрамленной. Неужели все эти разглагольствования были лишь для того, чтобы унизить ее? Но она все-таки попыталась поднять свои акции, - Совсем наоборот, - отрезала она с необычной для нее горячностью, - Я вам говорила, что у меня много любовниц, но я не сказала, что много любовников. Чтобы совсем вас убедить (тут ее голос дрогнул - Эммануэль не любила лгать и не любила тех, кто вынуждал ее к этому), скажу, что у меня вообще не было ни одного любовника. Теперь вы понимаете, что мне нечего было рассказывать на этот счет мужу? По крайней мере до сегодняшнего ужина, - добавила она с нахальной улыбкой.
Похвалившись своей добродетелью, она подумала, что, собственно, и не лжет. В самом деле, можно ли называть любовниками тех, кто овладел ею по очереди в ночном самолете? Мари-Анж определенно сказала, что они не считаются. Да и сама она мало-помалу начала сомневаться в подлинности того, что произошло с нею в ночном пространстве между небом и землей; она была неверна там своему мужу не более, чем когда воображаемые любовники овладевали ею в момент слияния с Жаном.
И вдруг ярко блеснуло у не в сознании: а если бы она забеременела от одного из этих незнакомцев? Она была бы не прочь, но теперь это не имело уже никакого значения.
Интерес Марио между тем возрастал.
- Вы не смеетесь надо мной? Мне ведь показалось, возможно, я ослышался, что вы любите 'также и мужчин'?
- Ну да. Я ведь замужем. И я вам только что сказала, что сегодня вечером я готова принадлежать другому мужчине.
- В первый раз, значит.
Кивком головы Эммануэль сполна подтвердила свою полуложь. И сразу же мысль о том, что Мари-Анж рассказала Марио, обожгла ее. Но, нет, судя по всему, Марио ничего не знает.
- Может быть, я могла бы сделать это и раньше, но тогда никто мне не предлагал.
Смысл этого 'тогда' был понят. Марио взглянул на нее с улыбкой и тут же бросился в контратаку.
- А почему вы хотите изменить мужу? Он вас физически не удовлетворяет?
- О нет, - прервала вопросы Эммануэль, возмущенная таким предположением, Жан - отличный любовник. Наоборот...
- А, - сказал Марио. - Наоборот. Вот это интересно. Не могли бы вы объяснить это 'наоборот'?
Она разозлилась. Он провел с ней великолепное собеседование, чтобы доказать ей, что Жан сам хочет, чтобы она завела любовника и, кажется, совсем позабыл об этом.
Но почему, спросила она себя, я так легко согласилась изменить Жану сегодня? Откуда впервые в жизни и так внезапно появилось столь жгучее желание стать неверной женой? Она хотела этого, не переставая в то же время страстно любить Жана. Наоборот... Что же произошло с нею? Прерывистым голосом она произнесла:
- Этого я не могу... Это оттого, что я счастлива... Это.., это потому, что я люблю его! Марио склонился над нею.
- Иными словами, вы хотите обмануть мужа не оттого, что он вам надоел, не по минутной слабости, не потому, что вы хотите ему отомстить, - наоборот, потому, что он сделал вас счастливой. И это происходит потому, что он научил вас любить красоту. Любить физическое наслаждение, когда плоть мужчины соединяется с вашей, проникает в вас. Он научил вас прекрасному обмороку любви, когда мужская нагота сокрушает вашу наготу. Благодаря ему вы поняли, что жизнь обновляется, когда вы поднимаете руки, чтобы сбросить блузку, или кладете их на бедра, чтобы расстегнуть юбку и предстать великолепной статуей перед обожающим взором. Он научил вас, что любовь умножает ваше тело, не оставляя его в одиночестве. Он научил вас понимать, что прекрасное не в том, чтобы ждать, пока вас разденут другие руки, а естественно и просто, с радостью и торжеством обнажиться самой и шагнуть навстречу предназначенному для вас телу. Что нет другого счастья и другой судьбы.
Завороженная Эммануэль слушала этот монолог, не зная, должна ли она немедленно поступить согласно изложенной только что программе. Она пристально посмотрела в глаза Марио, протянула ему бокал.
- Вот поэтому вы отдадитесь? - закончил Марио. Она утвердительно кивнула.
- И вы скажете своему учителю, что он может гордиться вами?
Она сразу же утратила ясность, в голосе послышалась тревога.
- О нет! - И после некоторого размышления:
- Не сразу... Марио снисходительно усмехнулся.
- Я вижу. Надо, чтобы вы научились...
- Господи! Чему же еще я должна научиться?
- Наслаждению рассказа, более тонкому, более рафинированному, чем наслаждение тайны. Настанет день, когда вкус ваших похождений станет еще слаще от того, что вы будете долго, с деталями более жгучими, чем самые горячие ласки, рассказывать внимательному слушателю и вновь переживать испытанную вами радость. Но не будем ничего торопить, и пока вы можете утаить от вашего мужа тот успех, какого добилась его ученица. Впрочем, - улыбка его стала лукавой, стоит подождать, пока эти успехи станут настоящими: тем приятней будет для него сюрприз. Но надо, чтобы во время обучения не он, а другой был вашим наставником, вашим проводником, вашим гидом. Пути эротизма слишком круты, и предоставленная самой себе ученица рискует струсить или свернуть не на ту дорожку. Как вы считаете? На этот явно риторический вопрос ответа не последовало, и Марио продолжал:
