— Трахни мой рот, Дэн.
Он подавился воздухом, но когда губы Ирины снова сомкнулись на нем, Денис запустил пальцы ей в волосы и стал направлять движения девушки, одновременно толкаясь бедрами навстречу.
— О, боже, — пробормотала Ирина, зажмурившись.
Желудок скрутило нервным спазмом, и она упала на колени, выплевывая в унитаз то, что осталось внутри. Текила с желчью — не самый удачный коктейль. Отплевываясь и постанывая, она проклинала вчерашнее желание надраться до потери памяти, которое сбылось. А через секунду теплые пальцы загребли ее волосы, собирая назад. Ирина затряслась, понимая, что Денис все еще в ее доме.
— Ох, милая, что ж ты так… — тихо проговорил он, поглаживая ее по спине.
Она дернулась, едва не ударившись головой о смывной бачок, отползла к раковине, вытирая слезы, рот, запахивая халат.
— Что ты тут делаешь? — простонала Ира, поднимаясь и пряча глаза, потому что смотреть на обнаженного Дениса было почти больно и очень стыдно.
— Эм, услышал, что тебя тошнит…
— И это повод, чтобы врываться?
— Беспокоился.
Ира попыталась фыркнуть, но изо рта вырвался лишь какой-то жалкий скулеж. Она постаралась взять себя в руки, схватила щетку, пасту, начала яростно чистить зубы. Ей стоило немало усилий делать это без стонов, потому что ее продолжало штормить и мутить.
— Ты в порядке? — поинтересовался Денис, который, кажется, не собирался вежливо удалиться.
— А не видно?
— Видно. Не понимаю только, откуда у тебя берутся силы огрызаться.
— Прости, — наконец сменила она гнев на милость, — просто мне давненько не было так погано.
— Похмелье отстой, — согласился он. — Иди сюда.
Дэн притянул девушку к себе, укутывая объятьями, целуя в макушку. Ирина позволила себя пожалеть, это оказалось проще и приятнее, чем отталкивать его, выдумывать больной головой колкости. Бирюков опустил крышку унитаза, присел, пристроив Иру на коленки. Ей как-то сразу полегчало. Дэн уткнулся носом ей в шею, вдыхая легкий запах бурной ночи. От нее пахло духами, лаймом, потом и сексом.
— Мы всю ночь трахались, да? — прошептала Ирина.
— И часть утра — тоже, — покивал Денис, а потом до него дошло. — Ты не помнишь что ли?
— Не особенно.
— Ну вот. Даже жалко.
— Чего же тебе жалко?
— Эммм… — Деня чуть отстранился, пожал плечами. — Откровенно говоря, это был самый потрясающий секс в моей жизни.
— Кошмар, — проскулила Ирина. — А почему мы поехали ко мне?
— Не знаю. Ты сама сказала водителю адрес, а я был не в том состоянии, чтобы спорить.
— Кошмар, — повторила девушка.
Она чуть поерзала, чувствуя небольшой дискомфорт, нахмурилась.
«Какого дьявола?» — подумала Ирина, и мозг посчитал нужным ответить ей новой порцией воспоминаний.
Ей было мало. Она сбилась со счета, но все равно — недостаточно. Ира никак не могла прекратить хотеть его. Ее полуобморочное сознание не желало вырубаться, а просило еще. И Дэн тоже как с цепи сорвался. Он ублажал ее во всех возможных позах, сотней разных способов, а она никак не могла успокоиться. И только когда он осторожными толчками проник в тесный вход, Ирину настиг полный катарсис. Она тихо скулила, задыхаясь, потом плакала, потом рыдала в голос. И Дэн сначала перепугался, стал отстраняться, но она сквозь слезы умоляла его остаться, продолжать. Ей было так хорошо, так сильно хорошо, что тело грозило взорваться от переизбытка ощущений. И оргазм потряс их обоих своей силой, эмоциональной, чувственной бурей.
Ира вскочила, заметалась по ванной.
— Мы вчера? Я… Ты… Мы делали это… анально? — наконец подобрала она слова для вопроса.
— Ну… да, — подтвердил Денис. — И в этом плане ты лишила меня невинности.
— Ох… — только и выдохнула девушка.
— И мне показалось, что я один был девственником по этой части, — предположил Дэн.
— Не показалось, — подтвердила Ира.
У нее действительно был подобный опыт. Она любила анальный секс, но только с двумя мужчинами дошла до такой точки доверия, чтобы позволить. И в трезвом уме Ира никак не была готова попробовать это с Денисом. А вот по пьяной лавке все получилось, и очень даже круто.
— Ты такая развратница, — хохотнул Дэн, вставая, обнимая ее.
Ирка шлепнула его рукой по голой груди, дернулась, чтобы отстраниться, но эта активность снова привела к приступу жуткой мигрени. Она хныкнула, безвольно уронив голову ему на плечо.
— Совсем плохо, да? — понимающе поинтересовался Денис.
— Угу, — промычала девушка, замерев, чтобы не спровоцировать новой вспышки боли или позыв к тошноте.
— Давай-ка залезай в ванну. Прохладный душ должен немного помочь, — предложил он, потянув вниз с плеча халат. — Заодно помою тебя, а то вся спермой пропахла.
— Нет, — снова отшатнулась Ира.
— Да брось, Ирк. Я уже видел тебя голой.
— Не припомню, чтобы мы включали свет, — цеплялась она за жалкие остатки надежды.
— Не включали, — подтвердил Дэн. — Но я проснулся час назад. В туалет хотелось, знаешь ли…
Ирина оцепенела от шока и ужаса, а Денис протянул руку, снова стягивая с нее халат. Девушка больше не сопротивлялась. Не было смысла.
— И этот час я провел, разглядывая тебя, — убивал он ее признаниями, — как видишь, я все еще здесь. Не сбежал в ужасе.
Дэн подхватил халат, положил на стиральную машинку, оглядел ее с ног до головы.
— Ты очень красивая, Ир, — проговорил он. — Ну, если не обращать внимание на зеленоватый оттенок лица.
Ирина нервно рассмеялась.
— Ты такой засранец, Бирюков.
— Да знаю. Придумай уже чего-нибудь новенького, а то становится скучно.
— Я бы рада, да башка раскалывается.
— Тогда залезай в ванну.
— Есть, шеф, — послушалась она, включила воду. Прохладную, как и советовал Денис.
— Надо почаще тебя поить. Такая милашка становишься. Ночью без тормозов, совершенно ненасытная, а утром сама покорность, — усмехался Дэн, пристраиваясь за ней под душем.
Его ладони легли на ее талию, скользнули к животу. Ирина инстинктивно напряглась, вздрогнула. Денис даже не думал принимать это за знак к отступлению, наоборот. Он склонил голову, мягко прикоснулся губами к изгибу шеи.
— Чего ты так боялась мне показать? Животик свой? — тихо проговорил он, гладя мягкую плоть ладонями, поднимаясь выше. — Или грудь?
— Дэн, чего ты хочешь? Мне обязательно нужно все сказать вслух? — рассердилась на него Ира.
Ее, конечно, немного успокоило, что он не брезгует увиденным, но и отрицать плачевное состояние собственной фигуры было бы лицемерием.
— Скажи. Иначе мне очень тяжело с тобой спорить.
— Грудь висит, живот торчит. И спорить тут не о чем, — резюмировала Ирина самокритично и поджала губы.
— Факты — вещь упрямая, да? — хохотнул
