Саша опустила голову, не находя сил смотреть Диме в глаза. Девушка вспомнила, что утром Света говорила о звонках Диминой пассии, которые разрывали его телефон. Нестерова печально улыбнулась и помотала головой.
— Нет, Дим, все было бы точно так же, вычитая детали.
Саша вдруг слишком явно представила секс с Димой на диване в своей квартире, Светку за стенкой в кухне, звонки от Ксюши… Нет, даже алкоголь не помог бы им. Не помог бы ей. Ну а у Димы наверняка и в этом сценарии все бы сошлось.
На автомате отламывая кусочки сэндвича, Саша таращилась в тарелку, жуя, чтобы не говорить. Однако бутерброд кончился. Девушка сделала последний глоток вина и, словно найдя в себе силы и смелость, тихо сказала, глядя Диме прямо в глаза.
— Пока мы занимались сексом, у тебя разрывался телефон. Ты снимал трубку, разговаривал, не прекращая трахать меня.
— Да, это на меня похоже, — теперь уже Токарев прятал глаза. — Очень похоже.
— Ты мне очень нравился, Дим. Так нравился, что я даже хотела повторить.
— А я не хотел, — угадал Дима.
— Не хотел, — эхом повторила Саша.
Они снова замолчали.
— Сколько тебе было лет? — спросил Дима, вставая с кровати и разливая по бокалам остатки вина.
Он не нашел сил сесть обратно, чувствуя, что должен сейчас сохранить дистанцию. Токарев встал у окна, пригубил Бордо.
— Девятнадцать, — ответила Саша.
Дима тихо хмыкнул.
— Ты даже в девятнадцать была умнее меня, девочка.
— Спасибо, что не извиняешься, — Сашка решила игнорировать его реплику об уме, так как считала себя полной дурой. И тогда, и сейчас.
— Мне жаль, Саш. Но ты, видимо, знала, на что шла.
— Я вполне осознавала.
Токарев изо всех сил старался вспомнить хоть что-то. Он таращился в темное окно, перебирая в уме события, образы, эмоции того времени, но среди кучи воспоминаний о пьяных оргиях не было даже крохотного момента о сексе с Сашей. У Димы каждый день была такая Саша, которую он трахал, пока решал дела или пытался отвязаться от Ксюши. Он не помнил секса с Сашей, но сохранил в своей голове нечто иное, связанное с ней.
— Знаешь, зато я помню, как ты пыталась пообедать пакетом с лапшой вместо борща, — Токарев нашел силы оторвать глаза от окна и взглянуть на молодую женщину, о которой у него было так много и одновременно так мало воспоминаний.
Саша не смогла сдержать улыбки.
— Какой я тебе к херам Петрович. Зови меня по имени, — изобразила девушка Димин голос.
Токарев тихо рассмеялся. Почти мгновенно напряженная струна нервов ослабла, и атмосфера в комнате стала легкой, игривой.
— И костюм Чебурашки в тот день был в стирке, — на душе Димы потеплело, и он продолжал, поймав волну: — Штаны, в которых ты работала, были ужасными. Они тебя полнили, скрывали такую классную попу и ноги.
— Ты просто похотливый засранец, Токарев, — Сашка кинула в него кусочком хлеба.
— Я помню, как ты велела мне мыть пол самому или заткнуться.
— Я не могла велеть тебе заткнуться, — заспорила Саша.
— Ну, возможно. Но ты очень громко думала.
— Это да.
— Я помню, как у тебя глаза горели после премии, которую я тебя начислил. После того недоразумения с твоей соседкой я хотел тихо свалить, чтобы не слушать твои упреки, а ты даже не думала об этом. Хотя и лишнего не позволила. Я так тебя хотел тогда, Сашка.
— Анально.
— Что?
— Ты сказал, что хотел бы заняться со мной именно анальным сексом, — напомнила Саша.
Дима невольно задержал взгляд на пятой точке девушки и… не смог не согласиться:
— Черт, да, — усмехнулся он, слегка качая головой.
Токарев присел обратно на кровать, близко-близко. Они с Сашей оказались лицом к лицу, и никто не хотел ни отодвинуться, ни отстраниться.
— А еще ты соврала, что секс был хорош, — закончил Дима. — Это было зря.
— Ты мне очень нравился, — словно оправдываясь, второй призналась Саша.
— Позволь мне попытаться снова тебе понравиться, — Дима ласково приложил ладонь к ее щеке, поглаживая скулу большим пальцем. — Пожалуйста, Саш. Давай попробуем.
— Зачем, Дим?
— Вдруг получится?
— Что получится?
— Что-нибудь хорошее.
— Ты сам не знаешь, чего хочешь.
— Откуда мне знать? У меня никогда не было того, что я хочу.
— А что ты хочешь?
— Я уже говорил. Ужин, разговор, возможно поцелуй.
— О, боже.
Саша оттолкнула Димину руку, вскочила с кровати и сама теперь стояла у окна, изучая узор на стекле. Токарев тоже встал, и девушка вся сжалась. Она ожидала, что Дима подойдет к ней, опять начнет давить этим своим запахом, теплом, прикосновениями. Нестерова слишком хорошо помнила тот недавний поцелуй на ее кухне, и ей не хотелось заново быть загнанной в угол.
Дима, словно прочел ее мысли, он не приблизился к Саше, а подошел к двери, но не спешил уходить.
— Ты ставишь елку во дворе? — вдруг спросила Саша, разрывая напряженное молчание.
— Нет.
— А было бы здорово. Прямо как в мультике про дядю Федора, — Нестерову понесло. Она вдруг слишком красочно представила себе Димин новогодний двор. — Нужно поставить елку и нарядить ее. А еще лучше — посадить. Тогда каждый год будет живая.
— Сашк, я один живу. На кой черт мне елка во дворе? И уж точно у меня не будет времени ее наряжать.
— А племянница? Она к тебе приезжает?
— Я к ним приезжаю.
— Понятно.
— А ты?
— А что я?
— Где справляешь Новый год?
— С подругами или у мамы. Но в этот раз думала к Бирюковым примазаться. Они обычно трахаются в новогоднюю ночь, но в этом году Костяну видимо не светит.
Дима засмеялся. Он отошел от двери, взял с тумбочки пустую тарелку и бокалы и снова двинулся на выход, бросив:
— Саш, обещай, что подумаешь.
Девушка обернулась и кивнула с теплой улыбкой.
— Хорошо. Подумаю, — выдохнула она, провожая взглядом закрывающуюся дверь.
Токарев едва не подпрыгивал, спускаясь с лестницы. Они определенно сдвинулись мертвой точки. То, что Саша не послала его и обещала подумать, вселяло надежду. Он запихал грязную посуду в машинку, поднялся обратно на второй этаж и тут его осенило.
Дима забарабанил в Сашкину дверь, которую девушка открыла почти сразу.
— Полагаешь, я уже подумала? — скабрезно осведомилась Саша, подняв бровь.
— Послушай, — Дима прижал палец к ее губам. — Мы ведь очень классно посидели. Выпили, перекусили. Поговорили так… Приятно так поговорили, согласись?
Нестерова кивнула, потому что Дима все еще закрывал ей рот.
— Прости, — он убрал палец и уже собирался извиниться за дерзость, как девушка заговорила сама.
— Хочешь сказать, это было свидание?
— Я не силен в терминологии и критериях, но, в общем, очень даже на него похоже. И ты, между прочим, была инициатором.
— Значит, наверное, я должна проявлять инициативу до конца…
Дима не успел сообразить, что бы это значило, как Саша притянула его к себе, обняв за шею. Она прижала свои полураскрытые губы к его, заставляя Токарева задохнуться от неожиданности. Несмотря на всю чепуху, которую они несли, Дима мгновенно забрал инициативу себе. Он начал осторожно целовать девушку,
