Марина продолжала ворчать по дороге в гостиную, где Дима, сжимая губы, разбирал диван, обкладывая периметр подушками. Он снабдил Маринку одеялом, которая завалилась спать вместе с детьми, все еще приговаривая:
— Хоть на пару часов, хоть на часик…
Токарев вернулся в гостиную, где Сашка хихикала в чашку.
— Тебе она никого не напоминает? — спросил Дима, кивая в окно, где Костя ожил и покуривал в компании братца.
— Ага, — хохотнула Нестерова, наблюдая, как Ленка с Ирой украшают их елку дождиком. — Ты уверен, что не хочешь пригласить их встречать Новый год?
— Никого не хочу, только тебя, — в очередной раз отмел ее угрызения совести Дима. — Они же все равно припрутся первого или второго. И ведь хрен выгонишь.
Саша покивала. Друзья и родственники действительно зачастили к ним в гости. В покер теперь играли не каждую неделю, потому что периодически к ним приезжали с ночевкой Бирюковы или Ирка с Леной. Поэтому почти каждые выходные у них были более чем насыщенные.
— Дааа, не выгонишь, — посетовала Саша, снова пристраиваясь к Диме, обнимая его.
Они немного постояли, следя за гостями, которые продолжали тусоваться во дворе. Саша с Димой синхронно усмехнулись, когда Ленка коварно расстреляла Бирюковых снежками из-за елки.
— Такая стерва выросла, — гордо проворчал Дима.
— Все правильно делает, — одобрила действия девочки Саша.
— Может, тоже родим кого-нибудь? — огорошил Токарев без объявления войны.
— Эээ, — обалдела Сашка. — Хочешь ребенка?
— А что? Я не против, — пожал плечами Димка.
— Ну, ладно, дорогой, рожай. Я тоже не против, — продолжала валять дурака Нестерова.
— Сашк, я серьезно.
Девушка подняла глаза, внимательно изучая Димино лицо.
— Мы никогда об этом не говорили, — наконец посерьезнела и она.
— Вот сейчас говорим.
— Дим…
— Ну что, Дим? Я сорок два года уже Дима. Да и тебе скоро тридцать.
— О, ну спасибо, что напомнил, — надулась Сашка.
— Ну Саааш, — заскулил Дима, усаживая ее на подоконник и целуя.
— Что, Саш? Я уже двадцать девять лет Саша. И вообще, нормальные люди сначала женятся, а потом о детях разговаривают.
— Ну давай распишемся. Долго что ли? — пожал плечами Токарев.
Нестерова так и уронила челюсть. Она попыталась прикрыть рот и не задохнуться одновременно. Картина была та еще, и Дима начал хихикать.
— Ой, он еще и ржет, — наконец обрела дар речи Саша. — Обалдеть, как романтично. «Ну давай распишемся. Долго что ли?» — передразнила его Нестерова. — Ты б еще мне на коробке с роллами это написал, было б хоть чем заесть стресс.
— Это мысль. Так ты согласна? Расписываемся и рожаем?
— Ага, где поставить крестик? — стебалась Саша.
— Дурында, — фыркнул Дима, целуя ее.
Саша на автомате раздвинула ноги, чтобы Дима смог подойти ближе. Они целовались как школьники, сидя на подоконнике, пока в дом не ввалилась хохочущая Ленка.
— Ну, дядь Коооость, — заныла девчонка, уворачиваясь от снежка, который влетел за ней через открытую дверь прямо в гостиную, — так не честноооо. Ой.
Саша с Димой отпрянули друг от друга, а Ленка вместо того, чтобы смутиться, заорала:
— Тут дядя Дима целуется с Сашкой, я им все расскажу.
— Стерва, — буркнул Дима, облизывая губы.
— Цыц, — шикнула на Ленку Саша, кивая в сторону закрытой двери. — Дети спят.
Девчонка прижала варежку ко рту и знаками продолжила умолять спасти ее от мужиков во дворе.
— Сейчас разберемся с ними, — проворчал Дима, натягивая шапку, куртку и ботинки. — Сашка, иди-вари глинтвейн, будем обмывать победу. И подумай заодно над моим предложением.
Дима подмигнул и скрылся за дверью вместе с Ленкой. Саша, улыбаясь и мотая головой, пошла на кухню исполнять волю будущего мужа.
«Я что, согласна?» — подумала она, наливая в кастрюлю вино.
Нестерова снова потрясла головой, решив, что Дима в очередной раз нес чушь. Однако остаток дня она витала в облаках, представляя себя беременной, взвешивая все за и против, внимательно наблюдая за Мариной, которая возилась с мальчишками. Дима периодически ловил ее за этим занятием, гаденько ухмыляясь и двигая бровями. Они так увлеклись этой игрой в гляделки и собственными мечтами о будущем, что не обратили внимания на Дениса и Иру, которые весь вечер о чем-то разговаривали, не принимая участия в общем балагане.
Утром в понедельник Саша, как всегда, была не в духе. Ее раздражало всё. Вернее — все. Денис, который опять без разрешения остался ночевать. Костя, на которого она то и дело натыкалась, пока варила кофе и овсянку. Ленка, которая трещала, как радио, о предстоящих планах на каникулы. Ирина, которая не делала попыток унять свою дочь. Ну а больше всего Сашка злилась на Марину, которая до сих пор сладко дрыхла, ведь близнецы редко вставали раньше девяти.
— Мы поедем уже? — гавкнула она и на Диму, который уже целую вечность грел машину.
Токарев только улыбнулся, игнорируя ее утренний предверсточный псих.
— Конечно, сейчас погреемся и поедем, — как ни в чем не бывало ответил он.
Сашка потупилась, стыдясь своих нервов, но еще не готовая перестать стервенеть. Она, конечно, понимала, что обнаглела, ведь ее Жук стоял в гараже… уже месяца три стоял. Нестерова ездила очень редко, предпочитая возить свою задницу на пассажирском сиденье Диминого внедорожника. И хотя Токарев утверждал, что ему приятно возить эту самую задницу, которую он считает очень даже симпатичной, но Саша все равно немного загонялась из-за крюка в десять-пятнадцать минут, который Дима давал, чтобы закинуть ее в редакцию.
— Во сколько тебя забрать, родная? — спросил Дима, паруясь у ее офиса.
— Такси возьму, — махнула рукой Сашка. — Или на Геллере доеду. Жди меня дома.
— Ладно, — кивнул Токарев, а потом все же не сдержался: — Не убей никого там, Мегера.
— Иди ты, — рыкнула Сашка, дернув его за лацканы пальто, чтобы поцеловать. — Люблю тебя. Прости, что скриплю все утро.
— Да я привык. Смажем тебя вечером. Завтра будешь как новенькая, старушка.
— Ммм, звучит как обещание.
— Так и есть.
— Достали все эти гости, хочу тебя.
— Поэтому я всех отшил на Новый год.
— Начинаю понимать твои мотивы.
— Саш, иди, пожалуйста, работать, или я за себя не отвечаю, — прогудел Дима ей в губы.
— Меня уже нет, — хихикнула Нестерова, чмокая его в щеку и открывая дверь.
Она помахала Диме и двинула к офису, предвкушая последний день верстки в этом году. Саша, как обычно, запарилась с работой, не успевая даже поесть. Девушка практически не удивилась, когда вечером на ее имя доставили роллы. У Димы вошло в привычку кормить ее таким образом по понедельникам. Иногда он и сам приезжал, исполняя роль посыльного, шатаясь потом по редакции до окончания верстки. Этим он немало доставал Сашку, поэтому чаще Дима просто ехал домой, заказывал ей в офис еду, покорно дожидаясь возвращения госпожи главного редактора. Вообще, Дима все чаще замечал за собой признаки подкаблучности. Все, что раньше он высмеивал в отношениях Кости и Марины, теперь пробиралось и в его жизнь с Сашкой. И
