Артур не сдержался и фыркнул.
— Совсем крыша поехала, — буркнул он себе под нос, надеясь, что Анна расслышала.
— А что мне еще думать, Кен? Ты день и ночь на работе.
— Попробуй не думать. У тебя это классно выходит обычно, — снова не сдержался Артур, увязая в перепалке.
— Если не Нори, то кто? Должен же ты кого-то трахать.
— Кому должен? Тебе?
— Это из-за Стейны, да? Ты все еще любишь ее?
Артур развернулся, схватил жену за горло и припечатал к стенке. Он впервые за долгое время взглянул на нее. Анна выглядела паршиво. Темные круги под глазами, землистый цвет лица, затравленный взгляд. Но это не остановило ее мужа. Он вдавил большой палец в ее шею и зашипел жутким свистящим шепотом:
— Не смей произносить ее имя своим грязным ртом.
Савицкий отпустил жену, снова вернулся к зеркалу, игнорируя ее перепуганный вид и навернувшиеся слезы.
— Мой рот был хорош, когда ты признавался ей в любви, — проскулила Анна, изо всех сил стараясь не заплакать.
Она перехватила его чуть удивленный взгляд в зеркале.
— Я знаю, как будет по-русски «я тебя люблю». Я не настолько тупая, Кен.
— Ага, детка, ты прям полиглот, — ядовито усмехнулся Артур.
Он уже находился на грани срыва из-за этого милого утреннего разговора. Пальцы путались, не желая вспоминать, как легко обычно завязывается виндзорский узел.
— Давай, я помогу, — предложила Анна.
Не дожидаясь его отказа, она смело сделала шаг вперед и протянула руки. Артур шлепнул ее по пальцам чуть сильнее, чем хотел. Анна взвизгнула. Он знал, что сделал ей больно, но извиняться не собирался. Скорее, наоборот.
— Не смей прикасаться ко мне. Даже рядом не смей стоять. Меня тошнит от тебя, — заорал Артур, давая волю гневу.
Анна всхлипывала, но силы ее таяли.
— Пожалуйста, Кеннет. Я так стараюсь… Пожалуйста. Я не могу больше здесь жить. Все чужое.
— Катись домой, — хмыкнул он и добавил, — к папочке.
— Вернись со мной.
— Угу, бегу и волосы назад.
— Кен, я прошу тебя, — Анна упала на колени, рыдая.
Артур бросил воевать с галстуком и повернулся к выходу. Он был сыт по горло этой наигранной истерикой. А может, и настоящей. Но ему было все равно.
— Я тебя умоляю, — продолжала выть Анна, хватаясь за его брюки, — давай уедем. Ребенок…
Артур замер, развернулся, резко опустился на колени и зажал Анне рот рукой, не давая закончить фразу.
— Замолкни! Слышишь? Никогда! Не смей! Говорить мне об этом ребенке. Я дал тебе достаточно времени разобраться с этим дерьмом. Ты не захотела. Это твой выбор. Твой чертов ребенок. Катись к папочке, пусть он гладит тебя по волосам и говорит, что вы справитесь.
— Но… — замычала Анна ему в ладонь.
Артур отнял руку, поднялся.
— Я остаюсь в Питере. На развод сам подам. И попробуй только мне помешать. Сама знаешь, что будет.
Савицкий подхватил портфель и вышел из дому, оставляя жену на полу в слезах и соплях. Он спустился в гараж, сел за руль и прикрыл глаза. Руки чуть дрожали, в голове шумело от недосыпа и голода, но пора было ехать. Снова сидеть в кабинете, притворяясь жутко занятым. Мечтая, что Нори наконец сломается и попросит у него помощи. Он ждал этого еще на прошлой неделе, но Цветочек упрямо штудировала документы самостоятельно, лишь изредка уточняя у него что-то через обмен сообщениями. Мысль о Нори тут же нарисовала в его воображении образ симпатичной девчонки. Обнаженной, разумеется. А потом Артур попытался представить, как она выглядит без одежды сейчас.
Ругаясь вслух, он завел мотор и всю дорогу до офиса проклинал богатое воображение и отзывчивый на это дело член. Нужно было потрахаться. Но у Артура не было ни малейшего желания возиться с незнакомыми бабами или звонить старым подружкам. В очередной раз уверив себя, что это не проблема, он вышел из машины и направился в офис.
* * *И вот стою с петлей на шее и смотрю наверх,
Служа бродягам поучительным примером.
А сверху смотрит на меня и еле сдерживает смех,
И скалит зубы Нотр-Дамская химера.
Артур стоял, не смея двинуться, закрыть дверь с той стороны или подать голос. Он смотрел на Стейну, которая, прикрыв глаза, улыбалась, пока белобрысый парень водил губами по ее шее. Савицкий не знал его, но понял, что это и есть тот самый смазливый московский волчонок. А еще Артур осознал, для чего Стей звала его за собой, для чего пела и смотрела на него так пристально, маняще. И лучше было бы сейчас ретироваться, тихо уйти, улизнуть, сбежать. Но он стоял и смотрел, как его любимую женщину ласкает другой, а она млеет, тает под его губами. Такая счастливая, теплая, родная. Огонь вспыхнул в груди, опаляя все тело, мигрируя в пах. Она возбуждала его, заводила, манила. Она была его жизнью и гибелью.
Артур практически не удивился, когда Стей взглянула на него, и ее улыбка стала шире. Она звала его, чтобы он увидел. Чтобы присоединился.
— Привет, — тихо проговорил Артур, закрывая за собой дверь и входя в гримерку.
Парень тут же отпрянул от Стей, вздрогнул. Но она удержала его, крепко обняв одной рукой за шею.
Савицкий прошел через комнату к дивану, где расположились Старшая и Тони. Артур склонился, смело целуя ее.
— Скучал по тебе, — шепнул он ей в губы.
Наташа улыбнулась.
— Тони, ты знаком с Кеннетом? — спросила Стейна своего любовника вкрадчивым голосом.
— Н-нет, — ответил тот, чуть запнувшись.
Тони разве что не дрожал, как осиновый лист. Кеннет не нуждался в представлении.
— Это необязательно, Наташ, — улыбнулся Артур, чуть пожимая плечами. — Секс ведь не повод для знакомства.
— Я рада, что ты это понимаешь… теперь.
— Стей, что происходит? — наконец очухался Антон.
Он вырвался из ее
