Надо сказать, я полностью поддерживал стремление бывшего хозяина тела, быть холопом я не хотел, причём категорически, да и за спину надо поквитаться. Может, стегали и Михайло, но болела-то она у меня. Бояр таких наглых я тоже недолюбливал, постараюсь и до него добраться, благо, в отличие от бывшего хозяина тела, я настоящий воин и пластун, мне местные крестьяне на один зуб… Ну, когда восстановлюсь да подкачаюсь, а пока надо затихариться, делая вид, что смирился. Пока не восстановлюсь, смысла дёргаться я не вижу, ну и попросив парней говорить всем, что я плох, даже ходить не могу, ноги не держат, чтобы выиграть побольше времени, отпустил их, а сам, устроившись на соломе, задремал после сытного обеда, или, скорее, завтрака, сейчас утро ещё, судя по встающему солнцу, я бы сказал, часов десять дня, забылся беспокойным, но, главное, сытным сном, устроившись на животе. На спине я, похоже, ещё долго спать не смогу.
* * *Меня действительно не трогали шесть дней, парни таскали еду и мазь, и сами накладывали её, только вчера её отказались выдавать, мол, хватит тратить, был бы человеком, а тут холоп, не подох, и ладно. Я запомнил, к тому же считал, что прерывать процедуры с мазью ещё рано, её бы ещё неделю накладывать. Жаль, портится быстро, дней десять после изготовления, и всё. В последний раз мазали подпорченной уже, а местному травнику, или, как оказалось, травнице, той старушке с неприятным лицом, было лень для меня новую порцию делать. Ну и фиг с ней, воспаление сбить удалось, и это главное, теперь уже выживем.
А под вечер этого шестого дня, я как раз поверху ходил, разминался, но осторожно, чтобы не тронуть коросту на спине, чтобы сукровица не потекла, на сеновал забежал перепуганный парнишка, один из захолопленных сирот-бродяг. Его Петром звали, тот, посмотрев на меня, прошептал помертвевшими губами:
– У Прошки корова в болоте утопла. Там, где заливной луг. Его же теперь забьют насмерть.
Прошка – это тот парень, которого я встретил в первый день с гусями. Проступок действительно очень серьёзный, и забить насмерть, то есть высечь, его действительно могли. Тем более Прошка и так здоровьем слаб был, и кнута не выдержит, и ему однозначно бежать нужно, а судя по нервам прибежавшего Петра, они все были на измене и собирались рвать когти, как говорил мой сосед по лестничной площадке в позапрошлой жизни. То есть пацаны явно собирались податься в бега, ну и вот гонца ко мне прислали, Петра. Я уже наслушался, каков тут суровый нрав у боярина, поэтому, быстро проанализировав ситуацию, сказал:
– Уходить надо, всем вместе, пока не прознали беду такую. Одежду, что есть, забрать, что сразу не заметят, кошму эту, чтобы спать в лесу, еды побольше и, главное, что из оружия. Ножи или лук.
– Ножи и лук в боярском доме, кто же нас туда пустит? – резонно возразил тот.
– А кто их спрашивает? – спокойно спросил я. – Заберитесь незаметно да пошарьте по сундукам. Старайтесь поискать там, где охотничьи трофеи есть. Вроде боярин, как дворня говорит, охотиться любит, значит, всё у него есть. Рогатину найдёте, тоже берите, штука нужная. Как выжить в лесу, я знаю, но нужно хоть что-то, чтобы там не помереть. Кресало с трутом не забудьте. Тут во всём я вам не помощник, сам видишь, в каком я состоянии, но иду с вами. Сейчас я по-тихому дойду до выхода, надо, чтобы меня вывели незаметно с усадьбы. Подумай, как это сделать.
– Угу, я сейчас.
Голова мальчонки скрылась внизу, а я, осторожно ступая, подошёл к соломе и поднял рубаху. У Михайло она всё же была, я теперь спал на ней, и, завязав рукава на поясе узлом, я присел и стал осторожно скручивать войлочный коврик кошмы в валик. Когда я подошёл к провалу люка вниз, там послышалось шуршание, и появилась голова Петра, тот быстро зашептал:
– Сейчас Немой навоз со двора повезёт, можно там всё спрятать. Нас троих как раз грузить поставили навоз из коровника.
– Отлично, я спрячусь под навозом, и всё, что сможете набрать, там же и укроем, а когда навоз вывезем за тын… а куда его возят?
– К дальнему оврагу, – сразу же ответил Пётр, я, например, этого не знал и тут же попытался выяснить расстояние. – Много полётов стрелы от имения будет, там кустарник у оврага, от ворот его еле видно.
– Угу, пара вёрст, получается. Там и встречаемся. Вы выбирайтесь сами, но так, чтобы вас не заметили, найдите работу какую за тыном, а потом тикайте. Всё ясно?
– Угу.
Тот подхватил у меня кошму и помог спуститься, и дальше провёл по двору к коровнику, укрыв за ним. Дворня меня приметила, но никто ничего не сказал, болезным меня считали, коим я и являлся. Особо боярина и его людей мы не опасались, те отсутствовали в имении, боярин к соседям уехал в гости, там общая охота какая-то намечалась, и вернуться должен дня через два-три, так что время у нас есть, а потом, скорее всего, начнётся охота. Ну, я-то лесной житель, меня не найдут, а вот парням придётся туго. Бросить я их не могу, значит, будем помогать. Жаль только, что поля одни вокруг.
Пётр наконец позвал меня, телега пустая стояла, тот указал на уже положенную кошму, и я устроился на ней, дальше парни сунули мне в руки какие-то вещи и лук с уже надетой тетивой. А я и не надеялся, раз боярин уехал на охоту, значит и все охотничьи принадлежности взял с собой, но оказалось, не всё взял. Или у него несколько охотничьих луков было, честно говоря, в полутьме коровника я не рассмотрел, что мне сунули, вместе с колчаном, сюда же накидали мешок и несколько вещей – что попалось на глаза, то и прихватили, и накрыли другим краем кошмы. После чего по ней дробно застучал навоз, сначала подсохший накидали, потом свежий пошёл. Это я по возгласам парней понял, быстро сработали, а я ведь ими и не руководил, главное – поставил задачу, а те всё сделали. Наконец слой уже хорош был, я на боку лежал, прижал тот меня, тут подошёл Немой, так звали сына травницы, он тут
