Наконец ожидание закончилось, старший подал команду, и все стали собираться, проверяя оружие. Костёр погасили, мешки, что примечательно, оставили тут же в овраге, после чего направились в сторону берега. Шли довольно уверенно. Я успел их всех осмотреть и уже отметил тех, кого побью сам, у троих сабли были, у остальных у кого мечи, у кого боевые топоры. Оружны были все, точно банда опытная, всё оружие боевое. Кольчуги или другая бронька была у всех. Причём четверо несли щиты, ещё было шесть арбалетчиков и пять лучников. Видимо, ставку делали также на них. Серьёзно, надо сказать, подготовились. Я же, закончив их изучать, побежал к лагерю моряков, там подал условный свист, мне ответили, это чтобы не подстрелили, у них два лука было, и подошёл к часовому. К нам от судна уже спешил кормчий, делали мы это в стороне от костра, что поддерживал часовой, чтобы наблюдатель нас не засёк.
– Идут? – первым же делом спросил кормчий.
– Да. Все идут. У них четверо с щитами, шесть самострелов и пять лучников. На двенадцати татях справные кольчуги или другая защитная сбруя.
Тот только выругался под нос, зло и яростно, с новыми сведеньями обстановка резко менялась. Сообщив эти данные, я ушёл в темноту, чтобы бить татей со спины, колчан у меня полный, и тренировки с луком дали мне возможность хоть немного научиться пользоваться им, уже три секунды держу в натянутом состоянии, но всё равно долго стрелять я не смогу. Мышцы устанут, сухожилия ещё плохо укреплены, повредить могу. Тренироваться нужно. Устроившись в сторонке, я стал ожидать начала, и тут тати во весь голос с яростью взвыли: судно отходило от берега, заставляя меня мысленно материться. Кормчий понял, что с такой ватажкой татей ему не совладать, их просто перестреляют, и счёл благоразумным уйти. Пусть ночью судоходство и опасно, но можно пристать к другому берегу, перебраться татям через Оку не на чем. Даже чан бросили на берегу. В общем, кормчий сделал своё дело, спас команду, судно и пассажиров, бросив тут меня одного. Однако я его понимал, и скорее всего, в подобной ситуации поступил бы так же, а вот что мне делать?
На самом деле помощь мне была не нужна, имея подобное преимущество – способность видеть в темноте, татей я положу не запыхавшись, однако кому я буду продавать трофеи? Именно для этого судно и пассажиры мне и нужны, по-быстрому всё сбыть, чтобы оплатить место на судне и добраться до ближайшего города. Оплачивать мне пока место нечем было, а тут уж накоплю. Я не говорю про этот ушкуй, тем более он на Москву идёт, а я решил добраться до Нижнего, будут и другие суда, но планы придётся менять. Кстати, я помнил про спрятанные ценности под водой сто пятьдесят лет назад и рассчитывал забрать всё, подняв их из озера и из реки, если, конечно, они там, но сейчас мне просто не до этого, моё путешествие было прервано чёрной оспой, теперь, заполучив новое тело и оказавшись примерно в тех же краях, я решил продолжить путь к Нижнему Новгороду. Хотя теперь посещать Москву могу без опаски, хе-хе, смерть помогла.
Разозлённые тати, которые уже считали добычу своей, выбегать на берег не стали, поматерились, погрозив кулаками вслед ушкую, и после нескольких команд, построившись в колонну, ну точно у них старший бывший военный, направились к стоянке ладьи. Одну добычу упустили, так вторая ещё здесь. Тем более команда ушкуя предупредить их не сможет, стоянка ладьи выше по течению, а те сплавлялись, двигаясь пока на вёслах. Они-то предупредить не смогут, а я вот вполне, так что, оставив банду, со всех ног побежал по берегу к другой стоянке. Пока бежал, обдумывал свои дальнейшие действия. Если до этого они были ясны, бить в спину не ожидающих этого татей, то с изменением ситуации тактику придётся менять. Причём после того, как ушкуй отошёл и тати, закончив ругаться, стали готовиться к выходу, я услышал, как один из татей позвал старшего, назвав его боярином. Тут всё встало на свои места, похоже, какой-то боярин поправлял своим дела грабежом. Неправильно это, нехорошо, не по-русски.
Добравшись до нужного лагеря, я тут тоже обнаружил наблюдателя, значит, татей было тридцать, чуть больше, чем я насчитал ранее. Я сразу натянул тетиву и пустил стрелу, та вошла ему в шею. Всхлипнув, он замер, оставшись также сидеть, привалившись к стволу берёзы. Потом только я скользнул к сонно клюющему носом часовому и тихо окликнул его. Тот дёрнулся и испуганно закрутил головой, воскликнув:
– Кто тут?
– Тише. Я Михаил, вольный охотник. Татей тут обнаружил, они хотели на ушкуй напасть, я предупредил о ворогах кормчего, те ночью ушли на воду и стали спускаться по течению. Ватажкой татей боярин верховодит, я сам слышал, как его окликали. Там тридцать оружных воинов при шести самострелах и пяти лучниках, щиты, кольчуги. Они уже сюда к вам идут. Людей поднимай. Если не успеете уйти, я подмогну, со спины им ударю. Там соглядатай татей был. Я его уже стрелой убил.
Часовой тут же поднял спавших у костра людей, и ко мне вышел протирающий лицо кормчий и спросил:
– Где тут тати?
– Идут пока, – выходя на свет, пояснил я. – А наблюдателя их я убил, он там сидит.
– Почему сидит?
– Не упал почему-то, – пожал я плечами.
– Покажь.
Запалив факел, кормчий с парой вооружённых матросов направился со мной, и мы действительно вышли к убитому татю. К нему ранее я не подходил, а тут, отстегнув ремень, снял его с боевым ножом и обеденным, приятно звякнул монетами кошель, что также висел на ремне. Рядом лежал боевой топор, я его подобрал, больше при тате особо ничего ценного не было, я проверил. Кольчуги и шлема тот не брал, видимо опасался, чтобы бликов не дали. И только после этого я вытащил стрелу. Причём окончания сбора трофеев кормчий не дождался, он уже на берегу был, командовал там, а я, закончив, вернулся к ним и спросил:
– Трофеи купить не желаешь?
– А что есть?
– Боевой топор и ножи с ремнём.
– Беру.
Он отсчитал три серебряные арабские монеты и забрал. Кошель я не отдавал, он уже на моём поясе висел, в него я и убрал оплату. Кстати, в кошеле в основном медь была, шесть монет, но одна серебряная чешуйка нашлась, когда я проверял, что взял. Теперь хоть есть чем расплачиваться. Ремень с ножами кормчий отдал пацану лет пятнадцати, видимо сыну, а сам вооружился
