А вот чего можно было ожидать от местных обитателей, при том что они являли собой некоторую угрозу, Бектатен пока не разобралась.
Она скомандовала кошке обойти дом вокруг, вдоль стен, увитых подстриженным плющом. На холмистой местности позади особняка находились какие-то хозяйственные постройки, скрывавшиеся в ночных тенях и листве деревьев. Но за деревьями она заметила одиноко стоящее трехэтажное каменное здание, расположившееся наверху пологого склона. Оно было похоже на лондонский Белый Тауэр в миниатюре. Она видела его на рисунках в путеводителях по большим английским загородным поместьям викторианской эпохи. В этих справочниках башни, называемые «клетками», описывались как постройки средних веков, спроектированные таким образом, чтобы благородные дамы могли с верхнего этажа таких «клеток» наблюдать за тем, как их мужья охотятся на оленей на склонах близлежащих холмов.
Возможно, она обследует этот дом позже, если представится случай. Но пока что Бектатен должна была узнать, кто обитает в главном здании.
Она огляделась в поисках открытого окна или какого-то карниза, но нашла лишь большой ясень, ветки которого вплотную подходили к одной из боковых стен.
Она представила себе, как кошка взбирается наверх, и Бастет подчинилась беззвучному приказу.
С первого карниза открывался вид на просторную гостиную в готическом стиле, потолком которой служила череда стрельчатых арок.
Ночь была прохладной, однако не настолько, чтобы оправдывать огромное яростное пламя, бушевавшее в мраморном камине, украшенном резьбой с изображениями каких-то сражений, которые трудно было рассмотреть с высоты. На уходящих ввысь стенах красовались старинные гобелены, а сцены оленьей охоты на них казались живыми в неровном мерцающем свете, отбрасываемом свечами массивных канделябров.
В комнате проходило какое-то собрание. И хотя антураж соответствовал, скорее, какой-то веселой пирушке, лица всех присутствующих были серьезными, хмурыми и очень сосредоточенными. Все эти люди были хорошо одеты, и большинство имело бледный цвет кожи. А еще все они были синеглазыми. Это был тот самый оттенок синего цвета, который выдавал их с головой. Теперь Бектатен знала наверняка, что все они бессмертные, но не могла узнать среди них никого.
Может, это существа-«фрагменты»? Или они вообще не связаны с Сакносом?
Некоторое время она наблюдала за ними со своего безопасного насеста, а затем в комнату через одни из открывающихся в обе стороны дверей-пендельтюр вошел какой-то незнакомый ей мужчина с большой охапкой свернутых в рулоны бумаг под мышкой.
Командным голосом он призвал всех к вниманию.
Он не собирался произносить тост. Он даже не улыбнулся. Похоже, его изрезанное глубокими складками лицо просто не умело улыбаться, а от разделенной пробором жесткой гривы седеющих волос, казалось, исходила такая же мощная энергия, как и от всего его тела. Он принялся разворачивать рулоны и раскладывать их на стоявшем посредине зала круглом карточном столе.
Стулья были убраны от стола заранее, так что теперь у всей группы была возможность сгрудиться вокруг того, что он собирался им показать.
Тут двери вновь распахнулись, и вошла белая женщина с синими волосами, одетая в падающее свободными складками нарядное платье, какое надевают к чаю, в тон с темными приглушенными красками комнаты. Ее сопровождал мужчина гигантских размеров в вечернем костюме и еще один джентльмен, намного ниже первого и более проворный, – он тоже был облачен в черный пиджак и белую сорочку с галстуком-бабочкой. При появлении этой троицы все присутствующие заметно напряглись.
И тут дверь распахнулась в третий раз.
Сакнос!
Содрогнулась ли она при виде него? Не задрожали ли у нее губы?
Сейчас определить это было невозможно, поскольку она полностью находилась во власти чар «ангельского соцветия». Впрочем, она и не хотела в этом разбираться. Нужно внимательно смотреть и наблюдать, а не входить в ступор от встречи с бывшим любовником, чье предательство радикально повлияло на судьбы их обоих. Любое глубоко эмоциональное переживание могло прервать связь между нею и Бастет, так что Бектатен оставалось сдерживать себя изо всех сил. Собраться и сконцентрироваться. А также поискать способ пробраться в дом.
Она послала Бастет бродить с одного карниза на другой, пока они наконец не наткнулись на полуоткрытое окно. По ее приказу кошка проскочила в окно и, пробежав по восточному ковру, оказалась в богато обставленной спальне, а из нее по каменным полам коридора добежала до широкой лестницы и спустилась вниз, откуда человеческие голоса, доносившиеся из гостиной, уже можно было разобрать.
Войти внутрь зала наугад, не зная, где именно расположились люди, было не самым лучшим способом избежать обнаружения.
Но выбора у Бектатен не было. Дверь должна была уже закрыться за очередным вновь прибывшим, и она отправила кошку в первую попавшуюся щель, приказав ей найти ближайший укромный уголок и тихо улечься там, пока сама она сориентируется в обстановке.
Бектатен поняла, что кошка спряталась за большим бордовым диваном, откуда было слышно каждое слово. Сделав несколько неслышных шагов, Бастет осторожно выглянула из своего убежища.
Мужчина, принесший бумажные свитки, продолжал свой доклад. Он напомнил ей одного римлянина из древних времен, которого она когда-то выбрала себе в любовники и который позже был убит в бою. Она забыла его очень быстро, так как он слишком часто говорил ей о том, что в ней его возбуждает исключительно смуглый цвет ее кожи и ничего больше. Но бессмертным редко удавалось найти себе любовника, способного удовлетворить их аппетиты, и поэтому она просто использовала его до тех пор, пока могла еще терпеть его воркующую болтовню о красоте ее тела цвета черного дерева. В конце концов судьба увела его, как и многих других, которых она любила и с кем спала, после чего возвращалась к своим желанным бессмертным.
Но воспоминания о нем сейчас только отвлекали ее внимание от другого мужчины, который тоже находился в этой комнате и чье поведение вызывало в ней бурю чувств – она даже опасалась, что ей будет тяжело их контролировать.
Сакнос.
Сидел только он один, а вся группа расступилась так, чтобы ему было видно и весь круглый стол, и оратора, обращавшегося к ним голосом, который точнее всего можно было бы охарактеризовать словом «скрипучий».
– А здесь расположен храм в романском стиле, построенный в девятнадцатом веке отцом нынешнего графа Резерфорда. Это довольно небольшое сооружение, но идеально подходящее для наших целей, поскольку под ним находится подземный туннель, относящийся к периоду более ранних гражданских войн. В наши дни вход в туннель, пока что не обнаруженный хозяевами, закрыт деревянным люком в полу храма, поверх которого лежат тонкие каменные плиты. Рядом с ним стоит римская статуя. Сам храм располагается на западной
