Счастье для людей

она побоялась рисковать спрыгивать с него, если верить словам Тома.

– А ее не схватят хищники или еще кто-нибудь?

– Думаю, мы сможем что-нибудь придумать, чтобы отпугнуть диких зверей.

– Ты уже придумал что-то особенное?

– Ну, несколько странное…

– Я не могу, – говорю я. – Не могу, если Виктор будет смотреть.

– Она очень скрытная, – отвечает он. – Никогда ничего не рассказывает.

– Том. Знаешь, то, о чем ты хотел спросить? В общем, мой ответ «да».

– Ты даже не знаешь, о чем я хотел спросить!

– Не важно. Мой ответ «да».

– Но что, если я спрошу, с кем бы ты предпочла сразиться, с мышью размером с лошадь, или с пятидесятью лошадьми размером с мышь?

– Ты не собирался этого спрашивать.

– А что, если я скажу, что у меня ужасное, всепоглощающее – патологическое – желание петь оперетты? Все время.

– Тогда я научусь играть на фортепиано.

– Что, если я скажу, что мне нужно кое в чем признаться? Я все заказываю из «Лизард Кинг».

– Мы справимся с этим вместе, Том. Ну говори уже. Что может случиться еще хуже?

– Еще хуже? Еще хуже будет, если ты скажешь: «нет». Что, если я скажу, Джен, что я никчемный писатель, мои романы – отстой, и я понятия не имею – в буквальном смысле, не имею понятия – что делать до конца жизни? Хотя знаю, с кем хочу провести это время.

– Тогда я скажу, что никто не идеален, Том. Наверное, мы что-нибудь придумаем.

Немногим позже, после того как мы «придумали, чем отпугнуть диких животных» – Виктор не проявила ни капли интереса, в основном она просто сидела на своем пеньке и спала, – Том повернулся ко мне.

– Джен.

– Да?

– Ты…

– Я уже говорила тебе. Да.

– Думаю, в этот раз я должен произнести это вслух.

– Хорошо.

Наступает долгая пауза. Я отдаю себе полный отчет в том, что живу на планете уже почти тридцать пять лет, и еще никто не произносил мне тех слов, которые я сейчас услышу. В его глазах появился блеск.

– Джен, как думаешь… как думаешь, в этот раз было так же хорошо, как и тогда у Гасседжа Сейнт Майкл?

– Да, Том. Да.

Я чувствую, что снова подступили слезы, но теперь в хорошем смысле. И я говорю:

– Да – мой ответ на все.

9

Два года спустя

Джен

Вчера вечером я снова пересматривала видео с нашей свадьбы вместе с Эйденом и Эшлинг. Хотя им, как шестимесячным двойняшкам, было все равно, но я смотрела с восхищением. При каждом просмотре я обнаруживаю что-то, чего не замечала раньше.

Например, в эпизоде, где уже поздним вечером Инг поднимает свой бокал перед камерой и говорит: «Я чертовски горжусь тобой, Джен, за то, что показала этим проклятым роботам, где раки зимуют», – в это время Руперт подает интернациональный сигнал «даме больше не наливать» – камера отъезжает, и как раз перед тем, как кадр меняется, на заднем плане я вижу не замеченных до вчерашнего вечера, спрятавшихся в тени наедине Ральфа и Эхо.

Мы с Томом пытались понять, какие у них могут быть общие темы. Но в свете этого эпизода некоторые другие события приобрели смысл.

Спустя несколько недель после того, как я забеременела, мы приехали к Эхо в ее трейлер. Она уезжала из города на неопределенный срок, и мы забирали себе Мерлина. Он мог стать приятелем для Виктора, рассуждали мы, если они сначала не поубивают друг друга (зверская жестокость вовсе не исключение в кроличьем сообществе).

Эхо поделилась планами увидеть Европу. В Лондоне она собиралась остановиться у друга в Шедвелле.

– Он сказал, что хочет отвести меня покататься на «Лондонском глазе». Это же старое большое колесо обозрения, правильно? И в какой-то ресторан на крыше «Хилтона».

Я не рассказывала Тому о небольшом романе с Ральфом – скорее даже о маленьком примечании, а не романе как таковом – зачем? Точно так же я не стала расспрашивать Тома об Эхо. Я знаю, что они познакомились в обществе писателей, которое он посещал раньше, но ничего больше, если что-то и стоит за их очевидной симпатией друг к другу.

Кому какая разница?

Как однажды сказал кто-то, «мы имеем то, что имеем».

Когда пришло время возвращаться и мы встали, чтобы уйти, она прижалась своей щекой к моей и незаметно положила ладонь на мой живот.

– Мерлин думает, что будет двойня, – прошептала она. – Он видит будущее.

За ее плечом у входной двери на крючке висела серая толстовка.

Том

Я арендовал еще один дом на Маунтин-Пайн-роуд, и мы провели свадьбу в милом старом амбаре. Ни в Джен, ни во мне не было ни капли религиозности, так что «священника» мы выбрали онлайн по списку качеств: «квалифицированный, с юмором, но не чересчур, и компетентный. В стоимость входят клятвы и репетиция церемонии. Возможна оплата кредитной картой».

Особенно нам понравился пункт «с юмором, но не чересчур». Кому понравится комик в качестве священника?

Дон держал речь как шафер, он рассмешил всех историей про зеленый пиджак. Эйден тоже добавил несколько слов, его сообщение пришло как аудиопоздравление от старого друга, который «не может присутствовать сегодня лично». Кольм, к моим удивлению и радости, спросил, может ли привести кого-то. У Шоны была короткая стрижка и много пирсинга в ушах, но, похоже, вместе им было хорошо, и Кольм даже позволил мне обнять его по-отцовски. Возможно, близкое знакомство с дроном-хищником заставило тектонические плиты немного сдвинуться. Его подарком стала коробка с CD-дисками, полная коллекция альбомов группы «Ноющие зубы». Возможно, подарок задумывался с иронией.

После того как проводили гостей, мы с Джен вернулись на танцпол, и Эйден включил для нас «несколько медленных композиций для новобрачных», как он назвал полдюжины выбранных для нас треков. Мы танцевали под крышей старого амбара, пока взятый напрокат зеркальный дискошар разрезал тьму лучами света. Джен спросила, верю ли я по-настоящему, что Лакки – наша фея-крестная, дух из другой реальности. Она сказала, что я не похож на тех, кто верит в другие реальности.

– Разве не ты сама мне говорила, что если что-то странное, значит, скорее всего, оно настоящее? – ответил я.

– Да, похоже, что я.

– Ты назвала это подлинностью странности. Что так называемая нормальность более странная, чем кто-либо может представить.

– Я написала об этом статью. Об одиннадцати явлениях во вселенной, способных взорвать мозг. Например, что атомы наших тел представляют собой по большей части пустоту. Что если их разобрать на отдельные частицы, то этого не хватит даже, чтобы наполнить подставку для яйца. И я говорю не о частицах одного человека. О населении всей планеты.

– А что мешает нашим атомам перемешаться прямо сейчас?

– Хорошо сформулировал.

– Почему бы нам не проникнуть друг в друга, как призраки?

– Давай мы перемешаем некоторые из наших молекул чуть позже?

– Обожаю, когда ты говоришь непристойности.

Эйден включил «нашу песню» – Crying в исполнении Ки. Ди. Ланг и Роя Орбисона. Когда два чудесных голоса переплелись