Рик Риордан
Магнус Чейз и боги Асгарда
Корабль мертвецов
Rick Riordan
MAGNUS CHASE AND THE GODS OF ASGARD
The Ship of the Dead
Copyright © 2017 by Rick Riordan
Permission for this edition was arranged through the Gallt and Zacker Literary Agency LLC
© Аллунан Н., перевод на русский язык, 2019
© Сагалова А., перевод на русский язык, 2019
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019
* * *Филиппу Хосе Фармеру, чьи книги о Речном мире разожгли во мне любовь к истории.
Глава I
Перси Джексон что есть сил старается меня прикончить
– Попробуй еще раз, – сказал Перси Джексон. – Только на этот раз не так смертельно.
Стоя на рее корабля ВМС США «Конституция»[1] и глядя на Бостонскую гавань внизу, я пожалел, что не обладаю защитными способностями грифа-индейки. А то бы блеванул прицельно в этого Перси Джексона, и дело с концом.
Всего час назад он уже заставил меня совершить такой же прыжок, и я переломал себе все кости. Если бы не мой друг Алекс Фьерро, я бы не успел вернуться в отель «Вальгалла», чтобы умереть в собственной постели.
Но, к сожалению, я – один из эйнхериев, бессмертных воинов бога Одина. Это значит, что я не могу умереть навсегда, если испущу последний вздох в пределах Вальгаллы. Так что полчаса спустя я проснулся как новенький. И вот я снова здесь, готов к новым мукам. Ура!
– А без этого никак нельзя? – спросил я.
Перси стоял, небрежно прислонившись к канатам такелажа, ветер ерошил его темные волосы.
На вид он парень как парень – оранжевая футболка, джинсы, белые кожаные кроссовки «Рибок», помнящие лучшие времена. Увидишь такого на улице – ни за что не подумаешь: «Эй, вон идет полубог, сын Посейдона! Слава олимпийцам!» У него нет ни жабр, ни перепонок между пальцами, только глаза сине-зеленые, как море – и как моя собственная физиономия в ту минуту. Единственная необычность во внешности Перси – это татуировка на внутренней стороне предплечья: темный, как мореное дерево, трезубец, а под ним четыре буквы – SPQR.
Перси говорил, это означает Sono Pazzi Quelli Romani – «Эти римляне – чокнутые». Я не понял, шутит он или серьезно[2].
– Послушай, Магнус, – сказал он. – Тебе предстоит странствовать во враждебных морях. Куча всяких морских монстров, богов и черт знает кого еще будут пытаться тебя убить. Так?
– Ну, наверное, так.
Хотя на самом деле я хотел сказать: «Не напоминай. Оставь меня в покое».
– В какой-то момент, – продолжал Перси, – тебя могут выбросить за борт. Возможно, как раз вот с такой высоты. Ты должен выучиться, как не разбиться, не утонуть и вынырнуть в полной боевой готовности. Это может оказаться непросто, особенно, если упадешь в холодную воду.
Он был, конечно же, прав. Судя по тому, что рассказывала моя двоюродная сестра Аннабет, Перси пришлось пройти даже через более опасные переделки, чем мне. (А я, заметьте, жил в Вальгалле и умирал каждый день, иногда не по одному разу.) И хотя я был очень благодарен, что он приехал из Нью-Йорка, чтобы научить меня героическому выживанию в море, я уже порядком подустал от своих неудач.
Вчера меня сожрала большая белая акула, задушил гигантский кальмар и до смерти зажалили тысячи взбешенных медуз-аурелий. Пытаясь научиться задерживать дыхание, я по горло нахлебался морской воды и выяснил, что на глубине в тридцать футов[3] дерусь ничуть не лучше, чем на суше.
Этим утром Перси привел меня на «Железнобокую старушку», чтобы научить основам мореходного дела и навигации, но я все никак не мог отличить бизань от полуюта.
И вот теперь выяснилось, что даже с мачты нормально свалиться – и то не могу.
Я глянул вниз – с палубы на нас смотрели Аннабет и Алекс Фьерро.
– У тебя получится, Магнус! – крикнула Аннабет.
А Алекс Фьерро вроде бы показал мне оттопыренные большие пальцы, но, может, я и ошибся. С такого расстояния трудно судить.
Перси глубоко вздохнул. Пока что он старался быть со мной терпеливым, но я чувствовал, что эти выходные и ему даются нелегко. Всякий раз, когда он смотрел на меня, левый глаз у него начинал дергаться.
– Слушай, это же весело, – заверил он. – Давай я покажу снова, ладно? Вначале падаешь в позе парашютиста, паришь, как орел, чтобы замедлить падение. А перед тем, как войти в воду, вытягиваешься солдатиком: головой вверх, ногами вниз, спина прямая, задницу подобрать. Последнее правда важно.
– Парашютист, – повторил я. – Орел. Солдатик. Задница.
– Верно, – кивнул Перси. – Смотри.
Он спрыгнул с реи и полетел вниз, прямо как настоящий орел. А в последний момент вытянулся и вошел в воду солдатиком, почти без всплеска. Мгновение спустя он вынырнул и развел руками, как бы говоря: «Вот видишь? Пара пустяков».
Аннабет и Алекс зааплодировали.
– Давай, Магнус! – донесся до меня крик моего друга. – Будь мужиком!
Видимо, это была шутка. Алекс обычно выглядит и ведет себя как девушка, но сегодня у него был явно мужской день. Иногда я сажусь в лужу и обращаюсь к нему как к девушке или к ней как к парню, а Алекс в ответ безжалостно глумится. Потому что у нас дружба.
Аннабет завопила:
– Ты сможешь, братец!
Темная поверхность моря поблескивала, как отмытая вафельница, готовая расплющить меня в лепешку.
«Я смогу!» – сказал я себе.
И прыгнул.
Первые полсекунды я чувствовал себя вполне уверенно. Ветер свистел в ушах. Я вытянул руки в стороны и даже умудрился не заорать.
«Ладно, – решил я. – Справлюсь».
И именно в этот момент мой меч по имени Джек решил явиться из ниоткуда, чтобы немного поболтать.
– Эй, сеньор! – крикнул он, блестя рунами вдоль обоюдоострого клинка. – Че это ты делаешь?
Я забарахтался в воздухе, пытаясь выпрямиться солдатиком, прежде чем рухнуть в воду.
– Джек, не сейчас!
– А, понял! Ты падаешь! Знаешь, как-то раз мы с Фреем падали…
Продолжения этой увлекательной истории я не услышал, потому что ушел под воду.
Как Перси и предупреждал, от холода у меня тут же отключились все системы. Я погружался все глубже, не в силах пошевелить и пальцем. Лодыжки болели так, словно я сиганул с кирпичного батута. Но, по крайней мере, я не умер.
Я мысленно обследовал себя на предмет серьезных повреждений. Став эйнхерием, начинаешь совершенно иначе прислушиваться к боли в собственном теле. Можешь ковылять по полю битвы в Вальгалле, смертельно раненный, и думать: «А-а, вот что, оказываешься, чувствуешь, когда у тебя сломана грудина! Интересненько…»
На этот раз я определенно сломал левую голень. А правую лодыжку только потянул.
Это легко поправить. Я призвал силу Фрея.
Тепло, ласковое, как летнее солнце, разлилось из моей груди и согрело руки и ноги. Боль утихла. Исцелять собственные раны мне удается не так хорошо, как чужие, но тут я почувствовал, что мои ноги болят уже не так
