– Ты все еще не понимаешь. Дело не во мне. Или не только во мне. Это все началось с наших семей. Моего дедушки и твоих родителей. Их всех преследовали за то, что они перешли дорогу Художникам Костей, а Художники Костей никогда и никому ничего не прощают, пока долг не уплачен сполна. Я пытался избавиться от этого долга и начал по мелочам помогать Мике. Когда они приказали мне красть кости, я действительно пытался отвертеться. Но Финноуэй меня не отпустил.
Дэн молчал, надеясь, что если наберется терпения, то рано или поздно этот кошмар закончится и он окажется в квартире дяди Стива, в теплой безопасной постели с тарелкой пончиков, и все его десять пальцев будут при нем.
– О каком именно долге идет речь?
Оливер кивнул на фотографии на стене позади Дэна.
– Видишь ту статую? Она находится в парке меньше чем в шести кварталах отсюда. Это мой дед, Эдмунд Беркли. Он был лавочником, потом юристом, потом одним из самых справедливых судей, которых только можно себе представить. Этот город его любил и полюбил еще больше, когда он избавил его от Джимми Орсини и его банды контрабандистов и грабителей.
Это имя вывело Дэна из полусонного состояния. Он приподнялся, пытаясь сесть ровнее.
– В том сражении мой дед был на правильной стороне, стороне закона. Джимми не окончил свои дни в тюрьме, как ему было предписано приговором. Он умер во время перестрелки, когда сообщники пытались его оттуда вытащить. Что вполне устроило большинство законопослушных горожан.
– Я слышал эту историю, – произнес Дэн, и брови Оливера взлетели вверх. – Эбби исследует историю Орсини в рамках своего фотопроекта. Мы даже нашли в Шривпорте старую статью о нем с этим жутковатым стишком о Художниках Костей.
Оливер вздохнул и почесал подбородок, снова кивнув на снимок с памятником деду.
– Я не знаю, догадывался ли он, насколько серьезна история Джимми. Когда мой дед упек его за решетку, Джимми был уже стариком. Но он был одним из основоположников этого бизнеса. Черт, в этом проклятом стишке он мог быть хоть королем расхитителей могил. Дело в том, что он торговал не только джином и наркотиками, но и человеческими костями тоже. Он приписывал им магические свойства.
Дэн медленно кивнул.
– Именно это мадам А и сказала Джордану. Я подозреваю, что тебе известно о них больше, чем ей.
– Гораздо больше. Больше, чем мне хотелось бы.
– Выходит, когда твой дед отправил Орсини в тюрьму, остальные Художники Костей пришли туда за ним? – произнес Дэн. – Но какое, черт возьми, отношение это имеет к моим родителям?
– Художники Костей – это династия. У них семейный бизнес. Они завозят сюда выпивку и наркотики с незапамятных времен, и они будут это делать здесь всегда. Но теперь это не просто шайка бандитов. Они хорошо организованы и, как я уже сказал, затаили злобу. – Оливер потянулся и достал из-под своего стула полупустую бутылку рома. Сделав глоток, он вытер губы тыльной стороной ладони. – Они хотят уничтожить всю мою семью за то, что сделал мой дед, а твою – за то, что сделала твоя мать.
– Что сделала моя… – Дэн умолк. Ну конечно. Как назвала Мэйзи Мур корпорацию «Тракс» в своей статье? Шайкой современных контрабандистов? Мать Дэна обнаружила компанию, которая годами продвигала на Юг и в Новую Англию медикаменты, не прошедшие клинические испытания. Бруклин также их получал, когда там работал главврач Кроуфорд. Но она восстановила против себя не просто коррумпированную корпорацию, а мощный тайный культ.
Несколько мгновений Дэн не мог произнести ни слова. У него в голове царил хаос. Целый год он считал, что в его жилах течет ядовитая кровь Кроуфордов, что наследие главврача обрекает его на жизнь парии. Теперь он понял, что то же самое касается и Ашей, его семьи по линии матери.
– Значит, твой отец… Сабрина сказала, его сбил пьяный водитель?.. – спросил Дэн, пристально глядя на Оливера.
– Я не знаю, как пьяный водитель может спокойно и без приключений проехать через всю дамбу, а потом – бам – решить выехать на соседнюю полосу. Но водитель с места аварии скрылся. Повесить преступление было не на кого. Ты понимаешь, что я хочу сказать? То же самое касалось и пары, внезапно сорвавшейся в автомобиле с высокого утеса.
Он произнес это, мрачно глядя Дэну прямо в глаза.
Моих родителей убили. И хотя в глубине души он подозревал это и раньше, узнать об этом как о свершившемся факте оказалось гораздо труднее. Это было все равно, что смириться с тем, что у него теперь нет мизинца.
Но вскоре отчаяние сменилось гневом.
– Ты все это знал? Выходит, я был для тебя чем-то вроде наживки? – Он поднял перебинтованную руку и сунул ее в лицо Оливеру. – Это произошло по твоей вине!
Оливер покачал головой и осторожно оттолкнул руку Дэна.
– Когда я впервые услышал от Мики, что ты можешь мне помочь, я подумал, что, возможно, ты располагаешь какой-то информацией, которой я мог бы оплатить свой долг. Или, во всяком случае, продать ее, как это делал Мика. Я обнаружил вашу палатку именно там, где и сказал мне Мика. Вот только я сомневался, стоит ли тебя во все это впутывать. Затем ты пришел в мой магазин в тот самый первый вечер и сказал, что твоя фамилия Кроуфорд. Вот тут до меня и дошло. Незадолго до этого я увидел на складе коробку с надписью КРОУФОРД И АШ. Вот в тот вечер я тобой и заинтересовался.
Оливер встал и поднял с пола бутылку с ромом. Поворачивая ее в разные стороны, он разглядывал полуотклеившуюся потертую этикетку.
– Мы все знаем, какие семьи в этом списке – какие долги Художники Костей до сих пор не взыскали. Аш – одна из таких семей. Мне очень жаль, но ты сказал, что Мика умер, и ты ничем не мог мне помочь. Но как только до меня дошло, что ты сын Эвелин Аш, вещи которой хранились на складе моего отца, я понял, что ты моя последняя надежда вырваться из их когтей. И теперь эта надежда умерла.
Дэн хотел вскочить. Ударить его. Убить его. Он не мог даже шелохнуться – его буквально парализовало осознание того, что все это – смерть Мэйзи Мур, нападение на Стива, его собственный отрезанный палец – произошло потому, что Оливер его сдал.
– Ты отдаешь себе отчет в том, насколько ты эгоистичен и жесток?
Оливер смотрел на него широко раскрытыми глазами, в которых светилось отчаяние. Он перевел взгляд на пол, а затем на перебинтованную руку Дэна.
– Теперь я это понимаю. Я думал, что какой-то незнакомец – справедливая цена за возможность вернуться к нормальной
