— Тогда давай собираться? — вставая, произнес он.
— Прямо сейчас?
— А чего тянуть? Чем быстрее узнаем, тем лучше.
Родители моим сборам и очередной поездке почти не удивились. За эту неделю я уже столько раз летала туда-сюда, что они привыкли.
— Опять туда? — вздохнула мама, бросая взгляд в сторону Ника, который дожидался меня у двери.
— Да.
— Зачем, дочка? Я ведь знаю, что дело не в ревности. Они обидели тебя?
— Мам, — покачала головой, ведь понимала, что мама никогда не поверит в сказку, придуманную Ником, — мне надо туда.
— Кому надо? Ему? Вика, не стоит тебе с этим связываться. Не пара он тебе.
— Знаю. — Я сжала мамину ладонь и ободряюще улыбнулась. — Все хорошо. Я не позволю собой помыкать.
— Просто будь осторожна.
— Я скоро вернусь. Не успеешь соскучиться.
— Точно вернешься?
— Да, — твердо ответила ей. — Точно. Устала кататься туда-сюда. Это последняя поездка.
Всю дорогу мы с Ником молчали, перебрасываясь незначительными фразами, и только в самолете я решилась задать свой вопрос:
— А какие отношения связывали З’Ерна и твою мать? Знаешь, создается впечатление, что он с ней флиртует. И фразы такие многозначительные.
— Родители познакомились благодаря ему. Мама работала его помощником, отец приехал из резервации по делам. Она должна была помочь ему адаптироваться, а в результате все закончилось бурным романом, печатью на звере и свадьбой.
— А З’Ерн?
— Тогда он еще был женат. Ты хочешь знать, был ли у них роман? — Ник откинулся на спинку кожаного кресла. — Не знаю. Как-то странно спрашивать у собственной матери, спала ли она с моим дядей. А этот легкий флирт существовал всегда. И если отец его допускает, то нам нет смысла высказывать претензии.
— Наверное, ты прав.
Кирка З’Ерна доставили в городскую больницу Цюриха и выделили огромную палату. Поднявшись на пятнадцатый этаж, мы вышли в просторный светлый холл, поражающий сплошным белым цветом с небольшими островками свежей зелени.
— Ник? Вика? — при нашем появлении с дивана быстро встала Ольга Ивановна и тревожно застыла. — Вы здесь?
— Здравствуй, мам, — достаточно холодно произнес хищник, и я увидела, как тут же поникли плечи пожилой женщины. — Мы хотели бы поговорить с дядей. Это возможно?
— Сейчас ему сделают укол, и будет возможно зайти, — тихо ответила женщина, комкая в ладонях платок. — А как у вас… дела?
— Плохо.
Женщина сгорбилась еще сильнее и посмотрела на меня.
— Я благодарна тебе. Несмотря на случившееся, ты согласилась приехать.
В ответ я неопределенно пожала плечами, не зная, что следует сказать. С одной стороны, было ее жалко, а с другой — обман так сложно простить.
— Отец где? — быстро спросил Ник.
— С Кирком. Сейчас выйдет.
Действительно вышел, быстро нас осмотрел и кивнул.
— Хорошо. Виктория, идем.
— А Ник? — Я взглянула на хищника.
— Кирк хочет видеть тебя. Одну. Иначе разговора не будет.
— Иди. — Ник подтолкнул меня вперед, было видно, что ему все это не нравится, но спорить мужчина не стал. — Я подожду тебя здесь.
Идти было страшно, некомфортно и просто не хотелось.
«Мы ведь так не договаривались, и почему Нику нельзя со мной? В чем причина такого решения? И что ждет меня там, за закрытыми дверями?»
Подозрительно и неловко. И вроде надо бы отказаться, развернуться и уйти, громко хлопнув дверью, ведь фактически они хотели этого разговора, а не я.
Но почему-то уходить не стала. Проснулись упрямство и какая-то безбашенность, которой до этого никогда не было.
— Хорошо.
Это показалось странным и даже немного ужасным — видеть мужчину, только вчера здорового и сильного, а сегодня угасающего и бледного.
Огромная палата, очень светлая и просторная, панорамное окно во всю стену, цветы, расставленные повсюду. Не хватало лишь шариков. Большое количество сложных сверкающих приборов, пикающих и отмеряющих минуты жизни этого когда-то сильного хищника.
Дверь мягко закрылась за моей спиной, извещая о том, что сейчас мы одни.
— Проходите, Виктория.
У него и голос изменился: стал глухим, надтреснутым и чужим.
Мягкий стульчик стоял рядом с кроватью. Я осторожно села, сложила руки на коленях и заставила себя посмотреть в постаревшее лицо Кирка.
— Спасибо, что приехали.
— Вы хотели со мной поговорить?
— Там на тумбочке бумажка лежит. Листочек маленький. Возьмите его, Виктория.
Взяла, рассмотрела ряд незнакомых цифр.
— И что это?
— Это телефон одного очень надежного человека, — пояснил хищник, наблюдая за мной. — Ник уже сказал вам, что отказался от наследства?
— Да, — не стала отрицать я.
— Грозил пустить все по ветру или отдать Берту? — Спокойная улыбка коснулась сухих старческих губ. — Ведь может.
— Меня это не касается.
— Касается. Сегодня поверенный составил новое завещание, и я подписал его. Вы знаете, что предыдущее автоматически лишается силы?
— Да.
— Все достанется вашим детям, — без обиняков произнес он.
Я с силой сжала кулаки, смяла бумажку.
— Что?
— Отказаться вы не можете. Ни вы, ни Ник. Потому что не вам это, а детям, которые родятся в вашем союзе.
— А вы уверены, что они будут? Такая самоуверенность.
Тот посмотрел на меня как на маленького ребенка и тяжело вздохнул:
— Ну, раз нет, то все уйдет на благотворительность. Об этом завещании знает ограниченный круг лиц. Так что все в ваших руках, Виктория. Как только решитесь, наберите номер и сообщите этому человеку.
— Хотите меня купить?
— Хотел бы — сделал бы это два года назад. Я прошу лишь об одном: не говорите ничего Нику. Пусть это будет моим последним желанием. Желанием умирающего.
— Мне не нужны эти деньги, — еще раз напомнила ему.
— Я знаю. Но мы договорились?
Я была уверена, что никогда не воспользуюсь наследством, оно мне не нужно. Но вот стоило ли скрывать правду
