Количество местных полицаев, попавших под горячую руку рейдовых групп, уже в первые три часа перевалило за сотню, а информация всё прибывала и была сильно не полной, так как со многими районами и местечками не было связи. Телефонные линии, маленькие мостики, связные мотоциклисты, одиночные полицаи уничтожались в первую очередь. Группы ремонтников-связистов отстреливались вместе с охраной, мы узнали о двух таких случаях.
Полетели в воздух машины и телеги, некоторое количество мин рейдовые группы взяли. Совсем немного, на горбу много не утащишь, в основном ребята брали патроны, ПМП и гранаты, но запасец у рейдовых групп был. «Погранец» в разных районах ещё зимой оставлял небольшие заначки с минами и гранатами, чтобы в рейдах с собой не таскать лишний груз. Так что небольшие склады боеприпасов у нас по всем районам заныканы.
Сгорели два склада, и перебиты были полицаи, охранявшие их. Один склад полицейского участка неожиданно взорвался – куски полицаев собирали по всей деревне. Вот это работа по прошлогодним разведкам «Погранца», это я отдельно в итоговом рапорте отмечу.
Ближе к вечеру паника немного утихла, и заработала отлаженная машина немецких штабов. Перерезать все коммуникации и линии связи мы всё-таки не могли, нас всё же не дивизия, но «Рубик» и периодически меняющий его «Кубик» мелким почерком исписали гору бумаги. Немцы шпарили открытым текстом, выдавая конфиденциальную штабную информацию и перечисляя и многократно увеличивая художества моих ребят. Ещё ночью подсев на линию связи, я разрешил «Гному», «Ежу» и «Геку» с «Чуком» пробежаться по окрестностям. Сработались эти четверо моментально, так как на базе тренировались вместе, а сейчас они, подпрыгивая от восторга, умчались в лес.
Информацию о них мы получили через шесть часов. Какие-то безбашенные отморозки, а иначе их назвать нельзя, захватили броневик на полустанке, перебив всех полицаев. Выгнали этот броневик на дорогу и высадили весь боекомплект по колонне карательного батальона, спешащего в Резекне на грузовиках. Я думаю, говорить о том, что на полустанке не осталось ни одного целого строения, не надо. Они нам позже ещё и пожрать притащили, чем полицаи поделились, хотя мы совершенно не голодали.
Сидели на телефонной линии мы двое суток. У меня сложилось впечатление, что всё то время, что мы прослушивали линию связи, рейдовые группы не спали, ставя районы своих действий на уши. Я не знаю, что творилось в этом штабе год назад, но сейчас паника была полнейшая, а эффективность работы диверсионных групп выше всяческих похвал.
Этот экзамен Смирнова мои ребята выдержали с честью. Конечно же, это эксперимент Смирнова. Ведь именно для этого были привезены диверсионные группы, а во главе троек встали снайперы «Рыси» и разведчики «Погранца», делясь с молодыми ребятами своими знаниями и опытом. Ну, а результаты мы двое суток слушали. Людей нам привезли тогда, когда забирали моих, и времени на подготовку и боевое слаживание было крайне мало.
Глава 7
1 мая 1943 года
В город мы зашли второго мая. В ночь на первое дошли до пригородов и по старой информации добрались до дома полицая. Это ещё информация переводчицы Лотты и её братца. Перед выходом я тщательно отфильтровал её и выбрал всё, что мог использовать на этом выходе. Мы не были здесь полтора года. Тогда было всё просто. Нас никто не ждал, да и ночь в конце октября значительно длиннее. Сейчас же и ночи короче, и народу по окрестностям шарится значительно больше, но, к нашему счастью, или их, это как посмотреть, никто нам не повстречался.
Дом был большой, полицай занял его ещё летом сорок первого, но жил только с двумя женщинами, матерью и сожительницей, которых мы недолго думая заперли в подполе. Вот только хозяина дома не было, пришёл он утром с тройкой своих приятелей. Вернулись ребятишки с ночной смены, где уж они там трудятся, мы, разумеется, не знали, но они с нами поделились сразу же, как только в себя пришли.
Из дома мы ушли следующей ночью. Ни дом, ни его обитатели нашу встречу не пережили. Сгорели они. С деревянными коттеджами бывает, прямо напасть какая-то, вечно горят. В некоторых случаях прямо с хозяевами.
Движение по городу я выбрал по рижскому варианту. «Фея», я, «Рубик», «Кубик» и Тая – дневной вариант со всеми документами. Остальные спрятались в квартире недалеко от центра города. Переводчик городской комендатуры сегодня по какой-то причине не вышел на работу. Квартира у него была закрыта на ключ. В то время, когда мы покидали его весьма уютное жилище, он очень плотно общался с «Гномом» и «Ежом», искренне рассказывая о своих сослуживцах и, главное, о соседях по подъезду.
Первая прогулка по городу ничего не дала, она была скорее ознакомительной. Основную скрипку в нашей компании играл «Рубик». Ой, простите великодушно, оберштурмбаннфюрер СС Хартманн Ланге, «Кубик» у нас был оберштурмфюрером СС Гансом Брауном, ну а я унтершарфюрером[6] СС Вольфгангом Шрёдером. Ну и что, что они неожиданно скончались год назад? Зато на меня форма почти идеально подошла, а на остальных перешивать пришлось.
Наша швейная мастерская заколебалась перешивать форму «Кубику». На эту обезьяну, в смысле нестандартную фигуру, ушло столько времени, что проще было сшить новый мундир. Девочки были просто девочками, одежды у нас было много ещё из старых запасов, так что немного терпения, материала и мастерства Авиэля, и две красотки, бойко лепечущие на плохоньком немецком и глупо хлопающие глазёнками, готовы.
Роскошные волосы «Феи» цвета вороньего крыла пришлось опять стричь и убивать перекисью, а Тая блистала своими длинными, почти по пояс, русыми волосами. Я категорически запретил их обрезать. В результате все встречающиеся нам мужики смотрели только на неё, но познакомиться не пытались. К сорок третьему году количество самоубийц среди немцев и полицаев сильно сократилось. Все прекрасно знают, что такое гестапо.
Совсем в центр города и к вокзалу мы не совались, меня интересовали больше подходы к вокзалу и общая обстановка в городе. С общей обстановкой в городе всё было в порядке, к нам никто не цеплялся, а вот с подходами к вокзалу всё было намного хуже. Впрочем, пару домов для скрытого наблюдения я наметил.
Вернувшись в квартиру к переводчику, мы с ним быстренько прикинули, кто у него есть из знакомых в нужных мне домах. К сожалению, оказалось, что никого, но была пара знакомых в домах рядом, так что наметили очередного чиновника, к которому ночью придут сотрудники гестапо, и простились с гостеприимным хозяином.
Сразу после нашего ухода переводчик комендатуры покончил жизнь самоубийством, повесившись на крюке от
