Вот это интересно: двадцать четыре картины русских художников девятнадцатого века. Что тут у нас? Репин и Шишкин. Эти как сюда попали? Иванов. Какая редкая фамилия. Крамской. Про этого что-то слышал. Щедрин[15]. Он ещё и картины писал? Многостаночник, блин. Кипренский и Вельц. Не знаю, кто это, но немцы зазря не загребут. Клевер. Надо завязывать, а то я так до конопли дойду. Брюллов, аж четыре штуки. Талантливый был художник и трудолюбивый. Там же каждая вторая картина размерами с рекламный плакат на «Тверской». Годами картины писал, всю душу вкладывая.
Любопытно, а на какие шиши он жил все эти годы? Это просто мысли вслух, но всё равно интересно. Меня вот с отрядом на халяву даже рабоче-крестьянское государство кормить не хочет. Хотя пашем мы как негры на плантации.
Вот с названиями не ко мне, язык я ещё так хорошо не знаю. Нехило мы прибарахлились, вернее, прибарахлимся ночью. И это поставка только одного отделения! Есть же ещё посылки всего остального маршрута. Только сейчас я начал понимать, что замахнулся на то, что могу и не проглотить, но давать обратный ход было поздно. Группы выйдут на позиции через три часа, и мне следовало поторопиться.
Глава 14
28 августа 1943 года
Ночь на двадцать восьмое августа в Риге прошла очень тревожно. Сначала один за другим слетели под откос четыре железнодорожных состава в разных районах города. Потом были взорваны станция переливания горючего в пригороде и склад боеприпасов полицейского полка охранной дивизии, а затем уже в самом городе по мере разрастания паники, последовательно, одна за другой, взорвались тринадцать грузовых и шесть легковых автомашин, видимо, заминированных ранее неизвестными. И всё это без единого замеченного патрулями бандита.
Конечно же, под горячую руку патрулям попало три десятка припозднившихся обывателей и с десяток офицеров в штатском, но к подпольщикам они не имели никакого отношения. Лишь на рассвете в нескольких местах города прямо на трупах повешенных и заколотых как скот собственными штыками солдат и офицеров Вермахта были обнаружены листовки неуловимого «Второго», и гестапо организовало в городе грандиозную облаву, продолжавшуюся четверо суток.
А как я внимание от пропажи Бремера отвлеку? Мало ли где его носит в связи с усилением? Штурмбаннфюрер никому в городе не подчиняется. Всё его начальство в Берлине, а про спецаэродром знают единицы, и все они скончались на аэродроме.
Главное было рассчитать всё по времени. Бремера мы взяли в семнадцать двадцать, в двадцать два тридцать выехали из города, пересев в грузовик и бронетранспортёр, любезно приготовленный «Погранцом», и отдав разведчикам и подрывникам Зераха ненужные нам больше легковые автомашины. На этом посту оставались шестнадцать бойцов «Погранца» и Зераха, которые дожидались подрывников и уже через несколько часов на втором грузовике и бронетранспортёре уходили на точку сбора рядом с аэродромом. Делалось это для того, чтобы никто не всполошился раньше времени, увидев выбитый пост.
Ну а дальше, как всегда, дело невиданной пока в этом мире техники и отработанной многими тренировками практики. Бремера передали перехватившей его группе прикрытия. Группы вышли на позиции и затихарились у тщательно разведанных моими ребятами постов охраны аэродрома. Дождались колонну с горючим, уничтожили посты и, используя «ночники» и тепловизоры, планомерно, здание за зданием, очистили аэродром от живых эсэсовцев.
Целыми и более-менее не покоцанными осталось только с десяток человек из технического персонала, пара часовых, захваченных в самом начале, комендант аэродрома с помощником и помощник Бремера, оберштурмфюрер Курт Валь. Последний, правда, не жилец. Доктор, конечно, перевязал его, но чисто для проформы. Если бы не мой прямой приказ, этот последователь Гиппократа, не задумываясь, добил бы эсэсовца. Доктор-то он доктор, но ножом владеет совсем немного хуже «Рубика».
В городке этот эскулап ножом прибил троих офицерских холуёв, присланных к жандармам, затем непонятно откуда взявшегося унтера, а напоследок двоих рассерженных офицеров приперевшихся к своим нерадивым, но уже давно покойным подчинённым. Последних вместе с жутко недовольной Таей, у которой отобрали удовольствие вдоволь пострелять по упырям. Правда, позднее Тая расположилась у калитки и завалила ещё троих мечущихся по улице полицаев, засадив в каждого по целому барабану «Нагана».
В общем, к приезду бойцов «Погранца» и Зераха, отработавших в городе, аэродром был наш. Самолёты стали садиться порознь на рассвете. У каждого самолёта был свой отдельный капонир, в который, не глуша двигатели, лётчики загоняли самолёты. Это были даже не капониры, а отдельные, прикрытые сверху маскировочными сетями ангары. Здесь самолёты будут заправляться, охрана будет отдыхать, не отходя далеко от них, и отсюда же самолёты направятся дальше по маршруту.
* * *Вот интересно, хоть кто-нибудь когда-нибудь обосра… обгадившегося парашютиста видел? А сразу четверых и шестерых обосса… обмочившихся вдобавок? Вот и я до этого не видел. Причём это ни в каком месте не новобранцы, а мужики с реальным боевым опытом.
Что «ха-ха»? Отсидите несколько часов в темноте, в тесноте, в холоде, в тряском самолёте, в напряжённом ожидании, в полной боевой выкладке, а потом вместо такого долгожданного туалета некие оборзевшие до последней крайности хулиганы неожиданно выкатят вам прямо под ноги светозвуковую и газовую гранаты последнего поколения. Вот после этого и глянем, чем воняет это «ха-ха». То, что парашютистам под ноги на входе выкатили, это ни разу не «ха-ха»!
Разглядывая трупы охранников, я понимал, что без светозвуковых и газовых гранат трупами были бы все мы. Все пятьдесят семь охранников были очень серьёзными бойцами. А нет. Пятьдесят три, вот эти вот четверо, сопровождающие груз, – форма под десантным камуфляжем другая.
Ещё было двадцать шесть пассажиров. Семеро из них остались в живых, но это им просто повезло, что по этому самолёту работали мы с «Лисом» и «Хаски». Пусть «Рубик» потом пилотов расспросит и документы глянет. Пилотов, кстати, почти всех взяли живыми, у них с десантниками форма разная, проще было сортировать при захвате.
Вместе со светозвуковыми гранатами мы закатили гранаты с боевой химией и взяли всех тёпленькими. В смысле, тоже обгадившимися и обмочившимися. Физиология-с. Несмотря на то что охранники из специального парашютно-десантного батальона СС прошли жесточайший естественный отбор, выжив в десятках специальных операциях, естественные физиологические реакции организма у них никуда не делись. Только на это мы, прорабатывая захват самолётов, и рассчитывали. Что делать? Побочный эффект у светозвуковых гранат именно такой.
Это очень страшно, когда в замкнутом пространстве раздаётся грохот, по сравнению с которым глас божий это шёпот младенца, а вспышка через глаза освещает прямую кишку. Тебе
