Поэтому я остановился, с третьего раза справился со сложным замком браслета, снял часы, перевернул…
И увидел.
Это был совсем небольшой артефакт, вмонтированный в заднюю крышку часов. То, что это именно арт, сомнений не было. По граням полупрозрачного кристалла серо-стального цвета медленно, лениво ползли тусклые точки, напоминавшие крошечных, сильно уставших светляков.
Понятно без пояснений. Остатков энергии в «Конструкторе» едва хватало на то, чтобы двигать стрелки часов. Кстати, оригинальное инженерное решение. Часы одновременно и маскируют артефакт, и обеспечивают его плотное прижатие к коже, что наверняка необходимо для воссоздания индивидуальной брони. Только вот вопрос насчет того, как именно их заряжать, остается открытым. То ли Харон забыл озвучить его в своей предсмертной инструкции, то ли я прослушал как это делается.
– У меня такие же, – подойдя ближе, сказала Настя. – В автоклаве нам их на запястья определили, больше им неоткуда взяться. Только вот вопрос об их зарядке остается открытым.
Понятно. Значит, не прослушал я, и Харон действительно забыл осветить этот вопрос в инструкции. Плохо дело. В одних камуфляжах переть на противника, запакованного в наноброню Харона, есть не что иное, как гарантированное самоубийство. Но не идти было нельзя. После смерти Фыфа и Рудика не просто нельзя – невозможно.
– Придумается что-нибудь по пути, – сказал я.
Признаться, созрела у меня уже одна мыслишка на этот счет. Относительно неподалеку отсюда находилась станция «Янов». В свое время случилось так, что не без моей помощи хозяином легендарного бара на этой станции стал торговец по прозвищу Жила[2]. В принципе, по моему мнению, долгов между нами не осталось. Не исключаю, что торговец думал иначе, но не в этом суть.
Как и любой барыга Зоны, Жила покупал и продавал артефакты. А арты в этих местах разные встречаются. В том числе и такие, которые рекомендуется хранить в тройных контейнерах из-за их потенциальной опасности для человека. И дело даже не всегда в их высокой радиоактивности. Просто некоторые из этих артефактов способны излучать колоссальную энергию, благодаря которой можно уничтожить нехилую часть другой вселенной. Сам видел такое, своими глазами. Так может у Жилы найдется такой арт, которым мы сможем подзарядить свою броню? Правда, чем платить за них торговцу – это большой вопрос, ибо стоят такие арты недешево. Но это уже вопрос второй. Из тех, которые решаются на месте. Теперь главное до цели дойти.
Мы с Настей шли по Заводской улице, держа оружие на изготовку. Нормальное состояние для любого сталкера, путешествующего по Зоне. Тут каждую секунду из-за любого угла на тебя какая-нибудь тварь может кинуться, или пуля из разбитого окна прилететь. Но и под ноги тоже надо не забывать смотреть, так как голодные аномалии умеют медленно, но верно заползать на дороги и замечательно маскироваться в ожидании добычи.
Многие сталкеры таскают в карманах болты и гайки, чтобы подозрительные места «провешивать». В принципе, верное решение. На тяжелый кусочек металла любая аномалия отреагирует. Не сожжет, так расплющит, или просто в сторону откинет несъедобное. Я же предпочитаю карманы лишним грузом не оттягивать, и носить в них стреляные гильзы. Конечно, брошенная гильза не так эффективна, как болт, крупная аномалия может ее и не заметить из-за малого веса. Но крупную-то я и сам увижу по характерным признакам. А вот для мелких гильза – в самый раз.
Я уже успел бросить одну в еле заметное пятно на растрескавшемся асфальте. И не ошибся. Столкнувшись с невидимым столбом пламени, гильза немедленно полетела обратно, но уже в виде расплавленной капли. Я только и успел голову убрать. Вернее, почти успел.
Кусочек алого металла пролетел в миллиметре от моей брови, которая немедленно завоняла паленым волосом. Ишь ты, как юной «жаре» не понравилось, что ее вычислили! Ну ничего. Подрастет, остепенится, и со временем научится пропускать сквозь себя легкие предметы. Лишние нервяки никогда не способствуют удачной охоте. А вот терпеливым и хладнокровным что людям, что аномалиям везет в жизни гораздо чаще, чем несдержанным и раздражительным.
Обогнув аномалию, мы пошли дальше. По обеим сторонам расстилался типичный пейзаж, характерный для Зоны.
Справа руины частных гаражей – ржавых, сгнивших, либо частично разобранных мародерами, охочими до любого хлама, который теоретически можно продать.
Слева – склад брошенной техники. Помню, кто-то из сталкеров рассказывал, что после чернобыльской катастрофы военные строители использовали это место для хранения и ремонта тракторов, грузовиков, а порой и БТРов.
Она и сейчас там стояла, та техника. Вернее, то, что от нее осталось. Ржавые рамы без кузовов. Колеса без шин. Развалившиеся самосвалы без капотов и двигателей, вырванных из моторного отека теми, кому сиюминутная мизерная нажива дороже жизни – и своей, и тех людей, кому они потом продадут детали, зараженные радиацией.
Правда, один-единственный самосвал стоял посреди той площадки совершенно целый. Не сказать, что новый, но вполне годный к эксплуатации – хоть прям сейчас садись да езжай. Ни кислотные дожди его не тронули, ни коррозия, ни мародеры…
Хотя нет, последние точно трогали. Приглядевшись к странным пятнам на дверце и крыльях самосвала, я рассмотрел, что они представляли собой на самом деле.
Это были руки. Точнее, кисти рук. Которые любители легкой наживы приложили к вожделенному призу, а оторвать от него уже не смогли. И тогда единственное, что им оставалось, чтобы освободиться, это перепилить себе ножом лучезапястный сустав, оставив на четырехколесной аномалии кровавую пятипалую кляксу.
Что интересно: таких клякс, как относительно свежих, так и сгнивших от времени, я насчитал на самосвале аж шесть штук. Мне б, например, было одной достаточно, чтобы понять – не надо трогать машину, отмеченную столь страшным клеймом. Но тут, видимо, срабатывал эффект засунутой в рот электрической лампочки из анекдота – «да ладно, не может быть! Я должен убедиться!».
Кстати, не у всех хватило духу освободиться таким образом. Позади самосвала в густо разросшихся кустах я разглядел обглоданный мутантами скелет, костлявой рукой прилепившийся к кузову и повисший на нем.
– Жуткая смерть по собственной дурости, – равнодушно сказала Настя, скользнув взглядом по скелету.
– Возможно он был самым первым, кто дотронулся, – предположил я.
– Все равно имбецил, – пожала плечами кио. – Если в Зоне железка не ржавая, значит с ней что-то не так. Очевидно же.
Я не стал спорить. Ибо спор с женщиной дело заведомо неблагодарное – ты
