– Слышишь? – выдохнул он, чувствуя, как мурашки ползут по шее.
Кадет непонимающе нахмурился, и Нил закрыл глаза, прислушиваясь к голосам, едва различимым, будто ветер нес их издалека. Всего одна фраза, повторяющаяся снова и снова: «Добро пожаловать живым». Нил забарабанил пальцами по губам и барабанил минут пять, но если эта фраза и должна была подсказать ему, как попасть внутрь, у нее не получилось.
А потом голос листьев вдруг прибавил кое-что еще, будто смирился, что имеет дело с болваном и надо подсказать ему яснее: «Подобное подобному под стать. Чтобы войти, достаточно сказать».
Да уж, спасибо, вот теперь все ясно. Сказать что? Нил постучал себя кулаком по лбу, пытаясь сосредоточиться. Ему не хотелось даже себе в этом признаваться, но двигало им сейчас не благородное желание кого-то спасти, а жажда рухнуть на какой-нибудь теплый матрас, который обязательно найдется в землях волшебства, и там заснуть.
– Я золотой стриж, – попробовал Нил, обращаясь к отпечатку ладони, висящему перед ним. – Я друг. Золотой купол, проявись.
Ха. Как же! Думай, думай. Защита от Ястребов, приветствие для своих. Ответ не должен быть логичным, Весна же сказала, логика – это неважно.
Нил выпрямился. А еще она сказала: «Желания – основа магии». Анима – это сама жизнь, а жизнь состоит из желаний: благородных или глупых, простых или невыполнимых. Ястребам от этого аж противно: для них важно только задание сверху, хотеть – постыдно.
– Хочу попасть внутрь, – твердо, спокойно сказал он. Не сработало. Значит, надо сформулировать по-другому. – Хочу увидеть купол.
Ничего не изменилось. Кадет раздраженно хмыкнул.
– Я хочу домой, – брякнул Нил.
Он даже не уверен был, что его дом именно здесь, – но у магии, похоже, было на этот счет свое мнение.
Золотая стена проявилась прямо из воздуха, вспыхнула так, что Нил чуть не ослеп. Она покато уходила вверх, и волны жара не давали разглядеть, что на другой стороне, – а на этой осветили лес до последней травинки. Нил хотел коснуться стены, но не смог – она сияла слишком ярко, дышала жаром. Магия невероятной силы, созданная кем-то могущественным, кому Нил и в подметки не годился.
Нил покосился на Кадета, проверяя, насколько крепко тот держит веревку. Держал, но как-то рассеянно, не отводя затравленного, остановившегося взгляда от купола. То, что золотая магия не просто существует, а существует в таких количествах, видимо, поразило его до глубины души. Монструм стоял рядом – не прятался, не выл, смотрел молча, вытянув морду к стене.
Нил был любителем простых решений и недолгих раздумий. Он постарался как можно сильнее почувствовать надежду, вопреки всему, как тогда, у Изгороди, когда он много-много раз подряд верил, что сможет выйти. Золотая стена горела так, будто сожжет до углей, стоит только приблизиться, но она ведь соткана из того же, что есть в нем: из анимы. А значит – ни страха, ни сожалений. Нил зажмурился и сделал шаг вперед сквозь пылающую золотую завесу, стараясь не думать ни о чем плохом.
И все получилось.
Кадет подскочил и уставился на обрывок теневой веревки в своей руке. Он не думал, что все произойдет так быстро, наверное, ждал, что Нил будет творить какие-то заклинания, но тот сделал всего одно движение, и теперь было уже поздно: золотая магия такой силы легко пережгла веревку, когда Нил шагнул вперед.
Стена, которая снаружи казалась такой горячей, просто окатила Нила приятным теплом и сомкнулась за спиной.
На другой стороне не было ничего сверхъестественного, такой же лес – вот только этот лес был здоров. Те же деревья, но с яркими зелеными листьями, трава – без некрасивых сухих проплешин, запахи ярче, звуки громче. В лесу щебетали и ворчали какие-то живые существа, ветер мягко ерошил листья, и в их шелесте угадывались все те же слова: «Добро пожаловать живым». Несколько секунд Нил просто стоял, вдыхая запах ночи и влажной травы, летний, настоящий. Кадет что-то кричал, но слова доносились нечетко, будто издалека. Монструм скулил так, будто его убивают, бросался на стену всем телом и отпрыгивал.
– Извини, дела ждут, счастливо оставаться, – весело сказал Нил и, подумав, прибавил: – Господину Черепу привет.
Кадет швырнул в его сторону что-то черное, и Нил инстинктивно дернулся, но теневое заклинание растеклось по стене и испарилось. Отсюда купол выглядел другим – не огненным, а мягко-золотым, как солнечный свет на закате. Кадет ударил в стену кулаком и с шипением отдернул руку. Видно, чтобы пройти сквозь купол, нужно, чтобы в тебе была золотая магия – простая и, как сказал бы сам Кадет, логичная защита от Ястребов.
Нил удовлетворенно вздохнул. С караваем его тут не ждали, но ничего, не пропадет. На этой стороне он чувствовал себя по-другому: усталость притупилась, даже дышалось как-то слаще.
– Подожди. – Кадет подался ближе к стене. Он не видел Нила, не мог поймать взгляд через огненную стену и просто замер, глядя в пустоту. – Я… Прошу, возьми меня с собой.
Нил уставился на него сквозь тонкую золотую дымку. Он понимал: надо уходить, скрываться как можно быстрее, ничто его тут не держит, – но все равно спросил, прежде чем успел приказать себе заткнуться:
– Ты в своем уме? Серьезно думаешь, что я настолько тупой?
– Меня уничтожат, если я вернусь. Прекратят мое существование. Мои запасы Тени передадут в хранилище, без них тело сразу иссякнет. – Кадет сделал движение рукой, будто хотел коснуться стены, и остановил себя. – Я не выполнил приказ. После этого оставлять меня в живых…
– Контрпродуктивно? – вырвалось у Нила. – Просто скажи: «Я не хочу умереть».
Кадет поморщился. Ястребам не полагалось «не хотеть».
– Слушай. – Нил заговорил с ним медленно, как с тупицей. – Мы враги, не забыл? Вы уже испортили все, до чего дотянулись ваши мерзкие когти, и я не дам вам испортить еще и это. Прощай, не поминай лихом, я ухожу.
– Стой! – Кадет пытался подобрать логичные доводы и не мог. – Я хочу сюда попасть. Мне это нужно. Прошу тебя.
Кадет держал лицо, зато монструм скулил и скреб землю, дергал ушами. Ему было страшно. Даже если это просто тьма в форме собаки, она выглядела испуганной, и Нил был бы и рад позлорадствовать, но почему-то не мог.
– Не убьют тебя, – неуверенно сказал он. – Накажут как-нибудь, но убивать-то зачем? Ты ж не виноват, что я такой великий и могучий.
– Отдельная жизнь не имеет значения по сравнению со славой Империи. Моя смерть – это не личное наказание, – пожал плечами Кадет. – Это пример для остальных, чтобы помнили, как важны нужды Империи. У нас всегда так делают, но мне… Я предпочел бы этого избежать. Пожалуйста. Я… Я прошу.
Голос у него сорвался.
«Да чтоб тебя», – беспомощно подумал Нил. Он
