Зелла и Таурэ выходят из дома и наблюдают за нашими экспериментами. Я усиливаю атаку, но клинки остаются целыми.
Дарин снова нападает на меня. Я отпускаю гнев на волю, вкладывая в каждый удар свое отчаяние. Наконец брат просит меня о передышке, хотя невольно широко улыбается. И берет из моих рук меч.
– У него нет сердца, – говорит он. В глазах его горят искры, которых я не видела многие месяцы. – У него нет души. Но он хоть на что-то годится. Давай проверим следующий.
Зелла и Таурэ присоединяются к нам, когда мы фехтуем во дворе. Они смотрят на то, как сталкиваются и держат удар наши клинки. Я даже не замечаю, что Муса тоже смотрит на наши упражнения, пока он не начинает громко аплодировать.
– Отлично, – восклицает он. – Недаром я в тебя верил…
Я хватаю Мусу за локоть и тащу к дверям дома, невзирая на его попытки протестовать.
– Мне нужно скорее встретиться с кеханни. Я несколько часов ждала твоего возвращения!
– Кочевники только что покинули Адису, чтобы сражаться с меченосцами в пустыне, – говорит Муса. – Они спешат и не собираются возвращаться.
У меня по спине пробегает холодок – я вспоминаю слова Афии о нападениях на деревни меченосцев.
– Вряд ли они успели далеко отъехать от города, – говорю я. – Я ведь видела кеханни только вчера вечером неподалеку от центрального рынка Адисы! И слышала ее сказания. У нее были серебряные волосы, а кибитки ее племени – белые с пурпурным…
– Это племя Сулуд, – говорит Муса. – Я знаю кеханни, о которой ты говоришь. Она не станет просто так сообщать тебе нужную информацию, Лайя. Она захочет платы.
– Отлично, у нас же есть деньги! Мы можем заплатить…
– Все не так просто, Лайя, – Муса высвобождает руку из моей хватки. – Она тебе не уличная циркачка, которая проделывает трюки за мелкую монетку. Она рассказывает истории на своих условиях. Традиционные дары за сказания – это предметы, которых у нас попросту нет. Это огромные отрезы шелка, сундуки золота, целые повозки еды.
Я измеряю Мусу взглядом с ног до головы. От его подкованных серебром башмаков до кожаных вставок на рубашке, вытканной из чистого тонкого льна.
– Только не говори мне, что ты бедняк. Таурэ говорила, что твой отец – очень богатый в Маринне человек.
– Да, у меня есть неплохая одежда, – признает он. – И немного золота. Но мореходы захватили большую часть моего имущества, ульи, мое наследство, когда… – Он встряхивает головой. – Неважно. Просто они захватили кое-что, принадлежавшее мне, и теперь я весьма ограничен в средствах.
Зелла и Таурэ обмениваются взглядами. Позже найду их и поговорю об этом. Я хочу знать больше о прошлом Мусы, отлично понимая, что сам он того не желает. Брат до сих стискивает рукоять одного из новых мечей. Лезвие блестит на солнце, и этот блеск слепит меня.
– Я знаю, что могу предложить ей в качестве платы за сказания, – говорю я. – Есть нечто, чего она точно захочет. От чего не сможет отказаться.
Муса следит за моим взглядом – он падает на клинок из серрийской стали. Я жду, что он вот-вот скажет: «Книжникам сталь нужна куда больше», или «У нас ее недостаточно». Но он молчит, только слегка поднимает брови.
– Ты же знаешь, чем сейчас заняты кочевники на севере, – говорит он. – Они безжалостно вырезают меченосцев, не видя разницы между солдатами и мирным населением.
Мои щеки вспыхивают.
– Ты наконец добыл для меня сведения о Князе Тьмы? – Муса, конечно же, качает головой. – Тогда это лучший способ узнать что-нибудь стоящее. Если, конечно, Дарин согласится расстаться со своими клинками в обмен на информацию.
Дарин тяжело вздыхает.
– Важнее всего остановить Князя Тьмы. Чтобы это сделать, нам нужна информация. Я готов пожертвовать несколькими мечами. Но, Лайя…
Скрестив руки на груди, я жду, что сейчас он будет меня критиковать.
– Наша мать всегда заключала подобные сделки, – говорит он. – Сделки, которые не хотела заключать, но все равно шла на это ради блага своего народа. Поэтому ее и звали Львицей. Она возглавила Сопротивление, но в конце концов это стоило ей жизни. И будет стоит жизни нам.
– Наша мать делала то, что считала должным, – отзываюсь я. – Она занималась этим и ради нас, Дарин, даже если мы этого и не понимали. О небеса, хотела бы я быть хоть наполовину такой отважной, как она! Такой же сильной… Я не такая, для меня все это непросто. Я не хочу, чтобы страдали невинные люди. Но мне нужно хоть что-то выведать о Князе Тьмы. Думаю, мама со мной согласилась бы.
– Ты не должна… – В лице Дарина мелькает что-то странное – гнев, или тень боли… Чувство, которое он прячет глубоко внутри, почти как Маска. – У тебя есть своя собственная сила, – говорит он наконец. – Ничего страшного, что она другая и не похожа на силу, которой обладала Львица.
– На этот раз мне нужна именно такая мощь, – говорю я. – Этот урок я хорошо усвоила от последнего бойца Сопротивления, которого мне довелось знать лично. Чтобы стать вождем, приходится совершать дурные поступки. Мы живем сегодняшним днем. Продолжай работу – или уходи. Все это не имеет для меня значения.
Не дожидаясь ответа Мусы, я разворачиваюсь и ухожу. Но спиной чувствую его изумление и недоумение Дарина. Их разочарование. Хотелось бы мне не переживать из-за этого так.
21: Элиас
Крики, доносящиеся из стойбища кочевников, становятся все громче. Я бегу на этот шум, за мной следуют Аубарит и Афия. Последняя умудряется еще ворчать у меня за спиной. Ее интересует, что происходит.
– Скорее прячься! – рявкаю я, оборачиваясь на ходу. – Залдара, я отвечу на все твои вопросы потом. А сейчас – нужно спрятаться!
Десятки людей уже бегут от каравана племени Нур. Я спешу, как только могу, на пути выхватывая мечи. Самая близкая ко мне кибитка, откуда слышатся крики, ярко-зеленая, украшенная зеркалами. Я знаю эту кибитку, она принадлежит младшему брату Афии – Джибрану.
Задняя дверца кибитки распахивается, и оттуда выскакивает красивый молодой парень, Джибран, вытаскивая за собой еще кого-то. Джибран тащит этого человека, как куль с мукой, и грубо швыряет его на землю.
– Дядя Таш! – в ужасе восклицает Афия и бросается к брату. – Джиб, нет! Что ты делаешь?
Он оглядывается на звук ее голоса – и кочевница замирает с ужасом на лице. Глаза Джибрана совершенно белые, он одержим. Сбежавший из Земель Ожидания призрак завладел его телом.
И все потому, что я не умею переправлять их дальше достаточно быстро! Потому что их слишком много, и они не знают, как куда-то уйти. Призраки могут только одно – вернуться в мир живых, где некогда обитали.
Джибран кидается на Афию. Хотя их разделяет не менее двадцати футов, он преодолевает это расстояние единым прыжком,
