– Ну так… образование. Мне диплом не дадут. Я же тогда на работу не смогу устроиться, деньги зарабатывать, – понуро промямлила Леночка.
О! Самое время обратиться к публике.
– Ставки растут, вы чувствуете? Начинаются торги. И деньги побеждают. Даже в душах самых идейных. Вот это, ребята, называется реальность.
Я снова повернулся к Леночке:
– Так чего же вы нам тут спектакли устраивали, если, как ни крути, всё упирается в деньги? А, Латникова?
Молчит, переминаясь с ноги на ногу.
– Ну решайтесь: или вы присоединяетесь к нам, встаете на путь истинный и больше не будете устраивать душеспасительные шоу, или уходите и не мучайте ни себя ни нас. Середины не дано. Ну? – Я подошел и помахал стодолларовой купюрой у нее перед носом.
Она молча взяла сумочку. Положила в нее тетрадку с ручкой, развернулась и пошла к выходу. Каблучки цокали уже не так уверенно, как в пошлый раз. Туфельки оказались те же самые.
Ну почему я такой добрый? Разбазариваю возможности… А ведь можно было и не отпускать ее…
Случайные встречи. Тюнинг
После второй лекции и до самого экзамена мы виделись всего дважды.
Где-то примерно через месяц мне позвонила Валентина Григорьевна и сообщила, что у Леночки какие-то проблемы с банковскими дисциплинами. Обещала попридержать ее у себя после третьей пары. Пришлось вмешаться. Я не хотел пропустить такое шоу. Мне, скромному владельцу трех крупных банков, стало очень интересно, какие вообще могут быть проблемы с банковскими дисциплинами.
Когда я вошел в УЧАСТЬ, Леночка сидела возле стола Валентины Григорьевны, понурив голову. Увидела меня – вскочила, улыбнулась, глазки заблестели, спинка выпрямилась. Уж не влюбилась ли? Обеденные талоны – великая вещь! Я молча кивнул ей на дверь и вышел в коридор. Она появилась через пару секунд.
– Здравствуйте!
– Приветик! Давай-ка отойдем в сторонку, и ты расскажешь дяде, что у тебя там с банками не сложилось. Мне безумно интересно!
Отошли снова к балюстраде.
– А вам как рассказать: все с самого начала или в двух словах?
– Попробуй с начала.
– Хорошо. – Она глубоко вдохнула. Волнуется, как на экзамене. – Ну, у нас по программе стоит посещение Монетного двора, печатной фабрики и банковского хранилища…
– Продолжай.
– Это всё. Меня туда не пускают! Точнее, я просто не могу туда попасть!
– Почему?
– Ерунда! Простите, что побеспокоила. Я не хотела, это все Валентина Григорьевна… Увидела у меня недопуск и начала вас отыскивать.
– Правильно сделала. Очень важные базовые экскурсии. Так почему не пускают?
– Ну, понимаете… Этот Гознак… – она покраснела, всплеснула руками, чуть не выронив книгу, и опустила взгляд.
– Нет.
– А вы когда-нибудь сами бывали на Монетном дворе или где купюры печатают?
Это правильный вопрос! Давай, расскажи ей про ваши посиделки с архивариусом и директором. Коньячок под шелест неразрезанных банкнот. Пивко под звон монет. Как по монетам стреляете, тоже расскажи. Девочка проникнется.
– Леночка, сейчас речь не обо мне.
Она огляделась и прошептала:
– Ну… понимаете, там надо раздеваться. Догола. Брр! Потом этот осмотр. А я не могу. Мне стыдно. Не смотрите на меня так!
Леночка попыталась скрестить руки на груди и заехала мне по плечу «Разумным инвестором» Грэхема.
– Ой! Извините!
А если бы это был «Экономикс»?!
Она опустила руки и поникла.
Теперь я любовался ее ровным пробором и чистым воротничком. Аккуратная девочка, сразу видно. Каждый день, что ли, блузку стирает, или у нее их две?
Не глумись. Дитё на взводе. Стипендия под вопросом. Полшага до истерики. Вдохни глубоко и досчитай до десяти.
На счете «пять» Леночка проскулила:
– Мне их деньги сто лет не нужны! Я и так ничего не унесу, неужели нельзя поверить? Вот вам же верят? Вас же не раздевают? Или… – она запнулась, испугавшись глупости собственного вопроса.
Зрит в корень. Чего молчишь? Расскажи ей, как умные люди очищают Гознак от излишков денежной массы. Расскажи, как на спор умыкнул два центнера сторублёвок.
Я же вернул! Это был всего лишь эксперимент. Мне свои девать некуда.
Расскажи!
Леночка подняла голову:
– Что думаете?
– Ситуация довольно скользкая. Хочешь увидеть деньги – понагибайся голышом? Получается, что Академия из вас проституток делает? Интересная новость.
– Нет! – испугалась Леночка. – Я не это хотела сказать! Просто…
– Хватит, не приседай. Все правильно. Монетный двор – это вам не баня, не бордель и не Серебряный Бор. Здесь иногда порядочные люди встречаются пивка попить. Нам тут голыми жопами сверкать не надо.
– Да! – ответила Леночка, не особо понимая, о чем идет речь.
Тревожный знак. Над этим придется поработать.
– Поздравляю! Ты молодец! Тебе зачтется!
– Так не зачли! В этом и проблема! – крикнула она чересчур громко, испуганно посмотрела вокруг и прошептала: – Как же мне быть?
– Хранилище посмотришь в моем банке. Тебе проведут подробную экскурсию, а Монетный двор и фабрику…
– Что, не получится договориться? – забеспокоилась Леночка.
– Там все свои, народ понимающий, но… Я бы хотел лично поприсутствовать. На правах вашего преподавателя. Это ведь магические места. Философия денег, их запах, первозданная красота… В общем, сама увидишь. Сможешь во вторник, в два часа…
– Конечно!
– …ночи?
– А зачем ночью? – испугалась Леночка.
– Так символичнее. Декретные деньги[3] – творенье ночи, – я улыбнулся и подмигнул.
– А если серьезно?
– Ночью там народу нету. Никто под ногами не мешается. Больше увидишь. Больше почувствуешь. Больше поймешь. Только есть одно «но». Я уже говорил про магию этих мест. Деньги кружат людям голову. И сила воли здесь бесполезна. Кто-то в ботинках монеты выносит, кто-то грузовиками купюры умыкает. Искушение – страшная сила.
– Но я…
– Не зарекайся раньше времени. Пообещай только, что не будешь выносить деньги в ботинках.
– Обещаю!
К сожалению, совместная экскурсия по предприятиям Гознака не состоялась. В понедельник днем я уже знал, что вся ночь вторника у меня будет забита по минутам. Пришлось звонить Валентине Григорьевне и объяснять ситуацию. Она выслушала, не перебивая, а потом сказала:
– Моя задача – сообщить Леночке следующее: совместное рандеву у вас не получится, и вы дико извиняетесь, но это еще не повод рвать на себе волосы и впадать в депрессию, потому что вечеринка состоится при любой погоде: ровно в час к общежитию подъедет служебный «Роллс-Ройс» и отвезет ее туда, куда вы договаривались, а потом обратно или куда она скажет. Еще я должна сообщить водителю адрес Леночкиного общежития и ее телефон; если Леночка не знает, как выглядит «Роллс-Ройс», пусть ориентируется на черный автомобиль с мигалкой и синими номерами; водителя зовут Алексеем. Я ничего не забыла?
Как не любить такую женщину?!
Так получилось – безо всякого умысла, – что, устраивая Леночке экскурсии, я слишком увлекся организацией процесса и совершенно забыл об отчетности. Но здесь мое вмешательство не понадобилось. Леночка справилась сама.
Валентина Григорьевна рассказала мне, как было дело.
Леночка заявилась на кафедру банковских дисциплин, подошла к столу своего преподавателя и вежливо проворковала:
– Я хочу, чтобы вы мне зачли посещение Монетного двора, печатной фабрики и банковского хранилища.
– Да ну? С какой радости? – огрызнулся старый хрыч.
Глашатая так прямо и сказала: старый хрыч.
– Потому что я там была.
– Что-то я тебе не верю, скромница ты
