Как мне пробраться в этот кабинет и планы похитить, ума не приложу. Солдат стало больше, как будто все углы подпирают, только глаза мозолят. А я мало того что грязная, и в ванную теперь не попасть, уставшая, от того что ночами изучаю этот глупый язык и учусь фехтованию, так еще и мужики с приставаниями лезть перестали. Не то что мне раньше нравилось, как солдаты наши приставали, или как эти оккупанты глазками своими смотрели, но так я хоть не чувствовала себя грязной и страшной такой. Каждый день проходил одинаково, и когда уже почти привыкла к нагрузкам и обстановке, про меня решили вспомнить с той стороны фронта.
Случилось это в обед, почти через две недели с начала моих приключений. Как раз горела во всю работа над ужином, ноги, как обычно, гудели. В кухне стояла духота, даже с приоткрытым окном, было не продохнуть. Пару бабушек присели на лавку в темном углу кухни, им стало плохо от жары. Самое странное, что это всего лишь весна, но жара такая, какой и летом не бывает. Первое что почувствовала это боль в запястье, настолько сильную, что уронила половник в котел с супом. Меня обрызгало кипятком, от чего я и заорала, отпрыгнув от котла. Только затем услышала у себя в голове решительный голос Настасьи:
- Любава, ты здесь?
- Деточка, что такое? Обожглась? – бабушки бросили все свои дела и кинулись ко мне.
Обступили вокруг, подняв такой шум, что не понятно, слышат ли они Настасью или нет. Каждая бабулька посчитала долгом посоветовать разные способы лечения ожогов. Самым радикальным был наш серенький повар: Арфий штаны свои начал снимать, полечить меня своей «водичкой» собрался. Нет, это не он ушибленный на всю голову просто, когда проводишь так много времени с бабками, прибитыми на всю голову нашей народной медициной, и не такие рецепты услышишь. Как-то с ходу решила использовать этот шанс, чтобы слинять, наконец, из кухни и уже в тишине и покое узнать от чего я схожу с ума, что слышу свою подругу.
- А-а-а, насилуют! – завизжала во все горло, пару пуговиц на платье незаметно расстегнула и как за спины серым спрячусь.
Бабки тоже удивили, половина на сторону Арфия встало, начали меня уговаривать из-за сереньких выйти, мол, моча у них хорошая, целебная такая. Мои глаза поползли вверх, от осмысления, чем они тут непонятно когда, успели позаниматься, чтобы проверить чудодейственные свойства подозрительной жидкости. Вторая половина бабулек вместе со мной выдало свое «фу», чему я сначала обрадовалась, пока они не сказали, что лучше своей собственной пользоваться. Здесь начались жаркие дебаты, с криками и доказательствами типа «мне бабка говорила…» и «чья моча кому бы мочала». Словом, когда на грохот и крики явился Маратик, я была готова его расцеловать, только бы он с этой бойней старушек и народной медициной разобрался.
- Что здесь происходит? – крикнул он так резко, что бабки застыли и уставились на него.
Дальше он сам нашел виноватого – меня, прячущуюся за спинами троих сереньких парнишек.
- Твоих рук дело? – спрашивает с наездом у меня.
- А почему сразу я? – возмущаюсь, вылезая из-за своей симпатичной защиты.
- А кто еще?
Это он о чём? Я вообще примерная девушка была, проблем никому не создавала, пока не нашлись на мою душу больные на всю голову генерал и главнокомандующий. И как понеслось, закрутилось, я прям сама от себя не ожидала.
- Вы что не видите, здесь дебаты ведутся, о пользе отечественной и иноземной уринотерапии!
Ох, как сказала, так сказала! Бабки просто зауважали и начали снова спорить.
- Чего? – переспросил серенький.
- Уринотерапии!!! – повышаю голос, как будто тупому объясняю всем понятные вещи.
Бабки в тон мне кивают, мол как он такое важное название не знает! Если говорить полный бред, так с уверенностью в голосе и каменным лицом, так что машу в сторону Арфия.
- По-вашему же повару видно, что он уринотерапией пользуется!
Киваю так, мол это самые обычные и всем понятные вещи. Главное, стоит наш повар со спущенными штанами и пара наших бабок слегка раздеты из-за жары – в одних ночных рубашках. Вот и забегали глаза Маратика: с повара на меня, потом снова на повара, затем на бабушек раздетых, дальше к страже своей невозмутимой и снова остановились на мне.
- Еще раз, только по-человечески, - попросил он со страдальческим лицом.
И это он мне по-человечески просит говорить? Да чтоб его всю жизнь только уринотерапией лечили, захватчик бесов!
- Я руку обожгла, они меня лечить уринотерапией хотят, - выставила свою руку в пузырях перед ним.
Помощник посмотрел сначала на меня, такую невинную ещё и глазами хлопающую, затем почему-то на штаны повара и еще больше посерел.
- Вы, - махнул рукой на бабушек и повара, - за работу живо! И чтобы я больше даже не слышал о вашей этой уринотерапии!
Ничего так фантазия у нашего недомужика, работает! Давлю улыбку, хмурюсь, мол больно, работать не могу. Может хоть отправит вниз, в нашу камеру?
- Ты, - как он невежливо ткнул он в меня пальцем, - за мной.
Мне ничего не оставалось, как н пойти следом за Маратиком? Шел он нарочно медленно, как будто проверяя работу всех стражников в здании по пути. Мне даже интересно, а куда он собственно меня ведет? Неужели их монстр монстров узнал, какие я слухи о нём пустила? На языке парочка слов, которые ярко описывают то, что не знаю, как буду в таком случае выкручиваться.
- Любава, ты меня слышишь? – слышу в голове голос Настасьи и спотыкаюсь на лестнице.
- Все в порядке? – спрашивает помощник, вместо того чтобы помочь подняться.
- Да, - отвечаю ему сухо.
Серенький монстр меня взглядом окидывает и дальше идет по своим делам. Мне остаток дня за ним хвостиком ходить?
- Любава! Как я рада тебя слышать! Уже думала, что ты умерла, не знала, что и делать! – слышу опять Настасью и снова спотыкаюсь, только в этот раз
