И тут ее лицо побелело.
– Ждите здесь, – скомандовала она, голос вдруг сделался сдавленным почти до шепота. Она повернулась и чуть ли не прыжками стала подниматься по лестнице.
Кэй посмотрела на кольцо с ключами. Принялась его изучать во всех мелких подробностях, вбирала их в себя одну за другой.
Рекс заметил это, улыбнулся, отцепил кольцо от своего ремня и протянул ей.
– На, погляди, если хочешь, – сказал он, тепло усмехнувшись себе в усы. Он передал ей весь комплект. Ладони у него были большие и узловатые, похожие на ком земли, окружающий корни дуба. Она бросила на них взгляд, беря ключи: неуклюжие ладони, но добрые и по-своему изящные, и, когда он разогнул пальцы, ей показалось, что они пахнут чем-то сладким, спелым, ягодным – может быть, черной смородиной. Но теперь у нее было кольцо. И поразительная коллекция ключей на нем! Даже Элл подошла посмотреть, и это было необычно: чаще всего она старалась не показывать интереса к тому, чем занимается сестра. Кэй перебирала ключи один за другим. Лучше всех был огромный ключ-вилка с острыми зубцами, сделанный, казалось, из золота. На нем были вырезаны такие же змея и меч, как на кольце. А еще три серебряных ключа, все чуточку разные, но при этом похожие: длинный стержень и плоская бородка, у одного квадратная, у другого круглая, у третьего треугольная. Три других ключа были деревянные, но из твердого дерева, почти как камень, благородно шершавые и золотисто-крапчатые. И еще ключи, короткие и длинные, тяжелые, прочные. Всего, наверное, штук двадцать или тридцать.
– Дурацкие ключи, – промолвила Элл и, повернувшись к зеркалу в полный рост, которое висело на стене прихожей, стала рассматривать себя. Кэй и привратник Рекс тоже обратили на нее взгляды. Его щеки опять тронула слабая улыбка: как и Кэй, он понимал, что равнодушие Элл напускное. Сестра была ниже Кэй почти на голову. Если у Кэй была смуглая кожа и каштановые волосы, то у Элл – светлая, почти прозрачная кожа и волнистые рыжие локоны роскошного золотистого оттенка. Папа любил рассуждать о том, что их семья – это четыре разные стихии. «Ваша мама ангел с неба и сама – открытое небо, – говорил он. – Я – плотная, неподатливая земля-труженица. А вы, девочки, – подвижное начало». Кэй он называл водой: тишина, глубина, может быть, холод – но и полнота внутренней текучей жизни. Элл, напротив, огонь с его жаром и непредсказуемостью, сила и творческая, и разрушительная.
Скорее – капризная, подумала Кэй. И невольно улыбнулась.
Потом она посмотрела на привратника-дедушку, и ей пришло в голову, что надо проявить вежливость.
– Для чего они? – спросила она.
Он все еще смотрел на Элл.
– Ни для чего особенно важного уже сейчас, – ответил он. – Красавица – слов просто нет, – добавил он, обращаясь, казалось, к самому себе. – Ей, держу пари, никакие ключи не понадобятся.
Вприпрыжку, перескакивая через ступеньку в своих темно-красных резиновых отороченных мехом сапожках, Элл начала подниматься по винтовой лестнице. Сапожки достались ей от Кэй и были немного великоваты. В них она выглядела моложе, чем была, казалась неловкой, чуточку хрупкой. На пятой или шестой ступеньке она повернулась и, проказливо улыбаясь, поскакала обратно, ее лицо после наружного холода раскраснелось и лучилось, полные розовые губы были подобраны оборочкой. Потом с нарочито серьезным видом, словно священнодействуя, она вынула руку из кармана и раскрыла ладонь с тремя объемными звездочками из тех, в которые играла дома. «Бабки» – так их называл папа; это была одна из тех редких игр, что он одобрял, и он часто повторял одно и то же: «Старая-престарая игра, где нужно и уменье, и везенье». Элл была признанным мастером джекс и носила титул с гордостью, она умела делать с этими звездочками абсолютно все. Сейчас она подкинула их в воздух, перевернула изящную ладонь с грациозностью танцовщицы, и три звездочки сели ей точнехонько на костяшки пальцев.
Кэй улыбнулась. Умеет щегольнуть.
Бывает иной раз так: нечто исключительно красивое случается перед самой бедой. Кажется даже, что беда протягивает руку назад во времени и переиначивает красивое, делает его еще более красивым из-за предстоящего, – так, во всяком случае, все это видится, думала Кэй чуть позже.
Элл удивительно красиво выглядела в тот момент: губы улыбались и при этом были поджаты, в глазах плясали отблески лампы посреди прихожей, искрящиеся рыжие волосы свободно падали сейчас ей на плечи, и вся она горела озорной отвагой. И тут, попытавшись сделать шаг в этих больших, неуклюжих темно-красных сапогах, она споткнулась и упала на пол вниз лицом. Звездочки, слетев с ее вытянутых пальцев, покатились по каменным плитам.
Не успела она заплакать, как привратник Рекс вскочил со скамьи и в одно мгновение оказался около нее. Пружинистый, сильный, он наклонился и подхватил ее. Движение было сложным, гибким, прыжок и подхват – ну прямо балетными. Кэй и вздохнуть не успела, а он уже снова сидел, надежно угнездив в руках ее рыдающую сестру. Кэй смотрела, потрясенная и вместе с тем околдованная. А Элл – та прильнула к Рексу, грелась в его руках, как у очага.
Он медленно покачивал ее, и постепенно рыдания девочки стихали. Кэй заметила, что стиснула ключи Рекса так, что ладонь побелела, острая железная часть оставила на ней след. Она протянула их Рексу. Звяканье ключей вывело его из какого-то забытья, и он поднял на нее взгляд. Все происходило, казалось, очень медленно. Элл, словно пробудившись, села на его колено и тоже посмотрела на Кэй. Рекс взял ключи. И продолжал смотреть. И тут Кэй это увидела – увидела идеальную гармонию между стариком и девочкой: точно изваянные из цельного камня единой рукой, точно изображенные на холсте в единой цветовой гамме, точно спетые одним голосом, они глядели на нее, повернув головы под одним и тем же углом, одинаково сфокусировав глаза, одинаково разомкнув губы. Все совпадало. Кэй замерла.
– Иногда, – медленно проговорил Рекс, каким-то образом одновременно осуществляя чары до конца и уничтожая их, – нечто исключительно красивое случается перед самой бедой.
Каждый волосок на затылке у Кэй встал дыбом, но не от страха. Слишком добрые у него были глаза – как будто глаза родной сестры. Иногда каким-то образом нечто…
– Твои, надо полагать, – сказал он Элл, перекатывая три упавшие звездочки из своей ладони в ее. Элл посмотрела на них, выбрала одну и вручила ему обратно.
В этот самый момент с винтовой лестницы, прыгая через ступеньку, опрометью сбежала Клэр Тойна. Дальше – мимо них, через двойную дверь и во двор. Рекс поставил Элл на ноги, затем не спеша, степенно, опершись руками на колени, поднялся. Положил
