– Вы здесь? Аделаида, покажитесь.
Я ждал, и комната, наконец, ответила. Послышалось дыхание. Я чувствовал на лице дуновение воздуха, мягкое и ласковое, то приближающееся, то отдаляющееся.
Я произнес ее имя в третий раз, шепотом, и комнату наполнил запах свежескошенной травы.
Первыми возникли блеклые глаза Аделаиды, понемногу обретавшие голубой блестящий оттенок и, наконец, засиявшие подобно драгоценным камням. Затем появилось лицо и тело. Ее длинные каштановые волосы были покрыты, как и прежде, семенами трав, пыльцой, цветочными лепестками и соломинками.
Теперь она передо мной.
Здесь и сейчас. Точь-в-точь как при жизни.
Она протянула руку.
Я повторил ее движение.
И хотя ее губы не двигались, я, казалось, слышал, как она говорит, вполне разборчиво:
– Где он? Где мой Лео? Ты забрал его у меня.
Но когда наши руки встретились, все ее тело вздрогнуло и разом начало исчезать. Она была слишком слабой, ее фантомное состояние было слишком хрупким. Быть может, ее каким-то образом повредили во время транспортировки? Это иногда случалось: сила мистического луча способна искажать образы по краям или даже разорвать их на куски. Эти раненые существа всегда были самыми трудными объектами для поиска. Я подался вперед, как бы хватая ее, чтобы потянуть на себя, но мои руки коснулись лишь воздуха. Остался только ее голос:
– Ты украл его у меня…
И вот я один в пустой комнате. Возможно, я всегда был один и руководствовался фантазиями и тщетными надеждами. Возможно, вызывал своих желанных духов, но не более того. И все же последние слова повторялись. И тогда я понял, что Аделаида хотела вернуть вовсе не Землю или старую свободную жизнь, а своего возлюбленного Леонарда. Мы забрали у нее его призрак и вернули его на планету.
И теперь она бродит по комнатам в поисках его духа, как я бродил и искал, подчиняясь поставленной передо мною задаче.
Как близки и одновременно далеки были мы друг от друга!
Я положил сложенное вдвое письмо на пол и вышел в коридор.
Вернувшись в центральный узел, я увидел небольшую группу спешащих ко мне людей. Они несли кого-то на носилках. Возможно, кто-то не выдержал, лишившись сил в момент стресса, задумавшись о вынужденном возвращении на Землю, о силе тяжести при своей собственной силе. О невыносимом давлении жизни, о какофонии. Но нет, дело не в этом. Это был не заболевший старожил. Это была Беатрис, самая младшая из нас. Она упала в обморок в конце речи надзирателя.
Я последовал за группой по направлению к изолятору и с беспокойством ждал, пока доктор ее осмотрит. Пациентка пробыла в бессознательном состоянии более двух часов и впала в глубокую кому. Но все же она очнулась, и мне разрешили навестить ее в палате. Ее глаза были закрыты, и она едва кивнула, когда я взял ее за руку. Она почти никак не отреагировала на мое присутствие: все еще была очень слаба. Врач сказал мне, что эта слабость вызвана ее метаболизмом и психикой, все еще приспосабливающейся к искусственному гравитационному полю спутника. Но когда Беатрис наконец открыла глаза и посмотрела на меня, я понял…
* * *После трех дней и ночей, проведенных на Земле, я, наконец, поднялся с кровати. Мое тело все еще не приспособилось к новой среде. Мне казалось, что лодыжки оплетают огромные корни деревьев, тянущие меня вниз, словно пытаясь похоронить. Прошло больше недели, прежде чем я смог выйти на улицу. В Службе поиска мне, как и всем членам персонала спутника, предоставили квартиру с оплаченной на шесть месяцев вперед арендой. Мне также удалось сэкономить большую часть зарплаты; ее было почти некуда тратить на высоте 400 километров над поверхностью планеты. Поэтому мне не требовалось срочно искать новую работу: никаких планов, никаких снов. Очень мало друзей. Для бывших поисковиков был создан социальный клуб и терапевтическая группа, но одной встречи в холодном церковном подвале оказалось достаточно, чтобы понять всю тщету этой затеи. Пустые глаза и дрожащие руки вызывали у меня отвращение. Кстати, вот одна из причин, по которой я, насколько возможно, избегал смотреться в зеркало.
Я ничего не слышал о Беатрис и не встречался с ней.
В какой-то мере я винил себя в том, что с ней случилось. Именно это чувство вины заставляло меня разыскать ее, поговорить с ней или даже послать сообщение. Чувство вины и страха. Но теперь я был готов.
Меня вдохновил документальный отчет на плазменном экране. Медленно движущиеся снимки внутренних коридоров спутника, тысячи пустых комнат, где когда-то было полно призраков пропавших, краткая история режима и его падения, гигантский проектор изображений, установленный на крыше центральной ветви Министерства юстиции. Программу посвятили истории одного конкретного диссидента, мужчины средних лет – от первых подозрений, задержания и допроса, тюремного заключения и исчезновения до момента, когда его анимированное изображение было отправлено в космос и поглощено мистическим лучом спутника. И спустя годы этот же образ блуждает как призрак из одной комнаты в другую. Его ищут и возвращают в родной дом на Земле. Одряхлевшие родители, казалось, были счастливы излить всю нерастраченную любовь на это призрачное подобие их давно пропавшего сына, в то время как жена мятежника и его тринадцатилетняя дочь сомневались. Каково было наблюдать это странное видение, парящее перед ними в гостиной и кружащее вокруг центральной энергетической лампы? Мне казалось, что они ждут неких инструкций: как именно они должны вести себя с ним?
Как любить призрака?
Я решил посмотреть историю Аделаиды. Теперь, когда Национальный архив пропавших был открыт для общественности, найти необходимую информацию стало легко. Я провел поиск, связывающий имена Аделаиды и Леонарда и сократил количество из девяти возможных результатов до одного: Леонард Хокинс был арестован в 2076 году за преступления против государства. Его возлюбленную и невесту, Аделаиду Палмер, арестовали два года спустя. Ее преступление было простым: публичное подстрекательство к мятежу. Дальнейший поиск показал, что изображение Леонарда было найдено четыре года назад и отправлено обратно на Землю. Не имеющий знакомых или родственников, его образ в настоящее время находится на хранении, ожидая усыновления, если ему повезет. Или уничтожения, если нет.
Бедную Аделаиду Палмер, конечно, так и не нашли.
Что касается записей, то она все еще была там с другими пропавшими, все еще вращалась вокруг Земли на умирающем спутнике, ожидая момента, когда мистический луч, наконец, уступит энтропии[13]. Огни погаснут, системы остановятся. И вот, наконец, последнее дуновение ее жизни умрет. Что ж, таков был официальный расклад.
Я считал иначе.
Я вернулся в холодный церковный подвал и терпеливо сидел, слушая утомительные истории. Видел, как из круга на меня смотрит Том Андервуд, и знал, что так будет. Я кивнул и улыбнулся, а потом мы неловко пообщались о том о сем.
