- Как вы?.. Откуда вы?.. - от радостного волнения мэтр Бабуш, похоже, не был способен закончить ни одно из начатых предложений.
- Да вот, решили навестить вас, старый вы пройдоха! - ухмыляясь во весь рот, ответствовал Кол. - Поглядеть - соскучились ли вы тут по нам?
- Соскучились??? - взревел мэтр Бабуш. - Да не было и часа, чтобы мы о вас не вспоминали!!!
- И мы вспоминали вас, добрый мэтр Бабуш, - утирая слёзы, отвечала Мэйлинн, вновь попавшая в объятия старика.
Мэйлинн, очевидно, боялась задать мучающий её вопрос, так что Колу пришлось прийти на помощь:
- Здоровы ли детишки? - чуть срывающимся голосом спросил он.
- Здоровы, здоровы, золотые вы мои! - отвечал размякшим голосом трактирщик. - Благодарение Арионну, минула нас беда. И Шайла здорова, и Астур.
- Шайла? Астур? - Мэйлинн хохотала от облегчения, но эти имена её удивили.
- А как же! Заговорила наша девочка! Недельки через две после того, как вы уехали!
- Как славно! Наверное, вы были для них ласковым отцом! - лирра не удержалась и чмокнула трактирщика в морщинистую щеку.
- Скажете тоже - отцом... - расплылся в счастливой улыбке старик. - Скорее уж дедушкой. - Но пойдёмте же в дом! Чего мы тут стоим-то?
Не выпуская лирры, да ещё и заграбастав второй рукой Бина, неимоверно счастливый Бабуш направился к дверям гостиницы. Он ещё не осознал до конца, что же произошло. Для него такое чудесное явление Мэйлинн и остальных посреди запертого морового города было объяснимо лишь милостью и прямым вмешательством богов. Но, надо сказать, что старого простака такое объяснение вполне устраивало. Проходя мимо двух мастеровых, он прокричал им прямо в лицо что-то насчёт того, чтобы они разбирались сами, шли куда-то к мельнице, а он, мол, позже подойдёт. Нисколько не интересуясь, поняли ли его указания, Бабуш исчез за дверьми своей гостиницы.
Мэйлинн очень бы хотелось, чтобы прямо на пороге её встретила девчушка, которую, как оказалось, зовут Шайлой, держащая на руках маленького Астура. Но большая зала была пуста.
- Спят, поди, ещё детишки-то? - Колу тоже не терпелось их повидать.
- Спят наверное, - махнул рукой Бабуш. - Шайла-то допоздна не ложится, всё хлопочет. Сейчас, правда, как вы понимаете, с постояльцами негусто, но она и за гостиницей присматривает, и за продуктами бегает. Но главное - при госпитале помогает...
- Вы позволили ей находиться среди больных? - взвилась Мэйлинн.
- «Позволили»... - проворчал трактирщик. - Ей запретишь!.. Да не волнуйтесь, дорогая моя, кто ж её пустит-то к больным? Так - где постирать, где принести... Я пытался не пускать, да куда там! Эх, и характер у нашей Шайлы! - такая гордость сквозила в голосе старика, будто бы девочка была его родной дочерью. - Тут ведь у меня тоже одно время госпиталь-то был. С нашего квартала больных собирали. Весь второй этаж я под это дело оформил. И тогда Шайла постоянно санитарам помогала. Они её прогонять пробовали. Одному руку прокусила так, что любо дорого поглядеть! Волчица, а не девчонка!
- А вы-то сами, почтенный мэтр, когда врачеванием тут занимались, не одевали маску с клювом? - вспомнив давешний разговор, быстро спросил Кол.
- Да из меня-то какой лекарь? Так, на подхвате... Ну пару раз маску одевал, когда помогал заносить больных... А так... Ни к чему она была мне.
- Вот и славно! - воскликнул Кол, а остальные облегчённо вздохнули. - А Шайла, надеюсь, такую маску тоже не одевала?
- Да ей-то она тоже без надобности! Я её старался подальше от больных держать.
- Всё же не стоило бы её подпускать к заразе... - уже нерешительней проговорила лирра.
- Да а как не попускать-то... У нас ведь, милочка, зараза-то, почитай, повсюду была. Одно время вообще не верилось, что живы останемся... Люди мёрли, что твои мухи... - помрачнел Бабуш.
- Что, тяжко было? - спросил Кол, понимая, насколько глупо звучит его вопрос.
- А то! Я за эти три недели, почитай, три жизни прожил!
- Что здесь было, можете рассказать? - поинтересовался Кол.
- Отчего ж не рассказать, - вздохнул Бабуш. - Особенно, ежели за бутылочкой винца. Ежели вы не торопитесь.
- Мы-то точно никуда не торопимся, а вот вы, вроде как, теперь большой человек в городе? - не поймёшь - то ли серьёзно, то ли с ехидцей воскликнул Кол.
- Да какое там! Народ успокоил во время бунта, вот и назначил меня Палаш старостой. Теперь вот приходят люди со своими проблемами. В мельнице, видишь ли, жёрнов треснул - и снова ко мне прибежали! А я что теперь должен - новый жёрнов работать?..
- Серьёзный вы человек, мэтр Бабуш! - улыбнулся Кол. - Ну, так и быть! Посидим, да поговорим! Авось, и без вас разберутся там - как-то же раньше обходились! А я даже ради такой встречи с вами стаканчик-другой хлопну! Как думаешь, Бин, поддержим компанию?
- Отчего ж не поддержать? - сверкнул зубами Бин, не ожидая приглашения, направляясь к столу.
Бин был счастлив. Практически до этой минуты он всё ожидал, что случится что-то плохое; сначала - что Бабуш будет смертельно отравлен киноварью, потом всё ждал, что Бабуш разрыдается и скажет, что детей забрала синивица. Но, к его какому-то подсознательному удивлению всё, кажется, было хорошо. Ему даже показалось, что солнце ярче осветило помещение гостиницы. Поэтому он действительно не прочь был сейчас хлебнуть немного вина.
Мэйлинн, как обычно, отказалась и спросила молока. Однако мэтр Бабуш был вынужден её разочаровать - как раз с молоком сейчас было очень и очень плохо. В самом городе коров почти не было, а коз хотя и было побольше, да молока было также почти не достать. Шайла каждый день бегала к одной старушке, живущей через восемь кварталов отсюда, чтобы принести четверть галлона козьего молока для Астура. Трактирщик предложил лирре яблочного сока, и та охотно приняла предложение.
Мэтр Бабуш сам сбегал на кухню и вскоре вернулся с тёплым ещё завтраком - яичница, варёное мясо, хлеб. Словно извиняясь, объяснил, что одна служанка, увы, умерла от синивицы, другая сейчас работает санитаркой в госпитале, а новую пока не нанял, поскольку постояльцев всё равно нет. Да и еда, было очевидно, являлась недоеденным завтраком самого трактирщика, который он, возможно, приберёг на обед.
Друзья уселись за столом и воздали должное угощению. Правда, несмотря на то, что Кол сам заговорил о вине, он
