– Нашрель добивается, чтобы там в этом году провели испытание. Уверяет, что пора, но это явный предлог: ясно, что он просто опасается за мальчишку. – Он помолчал. – Я добился, чтобы меня направили туда в числе других. Если мои подозрения оправданны, Эйлинар перед отъездом откроет нам истинную цель путешествия.
Пришелец вдруг пришел в движение, пересек комнату; Давьян еще сильнее вжался в стену, словно хотел слиться с камнем. Черная фигура надвинулась, нависла над ним.
Затем посланец плавным движением извлек что-то из складок одежды и протянул Давьяну.
– Возьми!
Давьян поспешно потянулся, взял, почти выдернул предмет из обтянутой перчаткой руки и поспешно отстранился. Ему удалось на миг отвести взгляд от тени под капюшоном – довольно, чтобы рассмотреть маленький, уложившийся в ладонь кубик из металла.
Когда Давьян забирал кубик, рукав посланца на миг чуть задрался. Всего на миг, но Давьян успел увидеть клеймо на запястье: илшарат, символ Рубежа, мигнувший светом, когда Давьян коснулся шкатулки. Он поспешил отвести глаза, понимая, что увиденное для него не предназначалось. К счастью, черный, казалось, ничего не заметил.
– В каладельской школе есть мальчик по имени Давьян. Он авгур. Почти не сознает своих сил, однако о способности распознавать ложь знает. Ты сумеешь ее обойти?
– Конечно, – еще не опомнившись, отвечал Давьян.
– Хорошо. Ты отдашь ему эту шкатулку и велишь ее доставить. Под любым предлогом, лишь бы он поверил и счел достаточно важным, чтобы постараться. Позволь ему незаметно покинуть школу.
Давьян кивнул. На язык просились сотни вопросов, но хватило ума большую часть проглотить.
– Куда ее доставить?
– На север, – ответил посланец. – Скажи ему, чтобы шел на север. Потом он поймет, куда именно.
Давьян кашлянул.
– Почтенный, быть может, если назвать цель определеннее, проще будет… – он осекся, сообразив, что говорит. – Как прикажет повелитель. А что с наследником?
– Этот умрет, как было задумано. Вместе с остальными, – ответил черный. – Выживших не будет, некому будет засвидетельствовать отсутствие Давьяна. Усвой: это еще важнее, чем устранение Торина Андраса. Шкатулку Давьян должен доставить любой ценой.
Давьян не позволил себе нахмуриться. Но раньше ему говорили иное. Однако в том, что перед ним посланец Ааркайна Девэда, сомневаться не приходилось. Что-то заставило изменить план, не посвящая его в причины перемен.
Слабо кивнув, он осторожно намекнул:
– Должно быть, это очень важное дело.
Посланец помедлил с ответом.
– Это позволит нашему повелителю вернуться из изгнания и покинуть Талан Гол. Это залог нашей победы, Тенвар. – Черная тень склонилась к нему. – Этого тебе довольно?
– Я не подведу, – сумел выговорить Тенвар. Но его собеседник уже удалялся к двери. Смутный вихрь плевы охватил прикоснувшегося к дубовым доскам посланца, и тот растаял, скрылся с глаз. Едва он исчез, комната вновь погрузилась в темноту.
Давьян забился в самый угол и зажмурил глаза. Он баюкал руку и глотал рыдания, грозившие теперь, в одиночестве, вырваться наружу.
Очень, очень долго он не двигался с места.
Ахнув, Давьян выпутался из воспоминаний Тенвара, отшатнулся и рухнул на пол от удара Нашреля.
Он позволил старшему поднять себя за шиворот и притиснуть к стене. В голове еще мутилось – не только от прорыва в мысли Тенвара, но и от увиденного в них.
– Отдай нож, – звенящим голосом проговорил Нашрель, – и не двигайся.
Давьян выпустил из пальцев окровавленное оружие, уронил на пол. Голова у него шла кругом. Черный посланец, как и Седэн, имел связь со шкатулкой. Что бы это значило? Что и Седэн с ним каким-то образом связан? Что шкатулка изначально предназначалась кому-то другому? Посланец – не Седэн: выше ростом, тоньше, да и рука из воспоминания – Давьян успел рассмотреть – была морщинистой, немолодого уже человека.
Тут его поразила новая мысль: если вспомнить последние слова посланца, почему же Малшаш советовал добиваться, чтобы шкатулка попала к Седэну?.. Или Малшаш желал освобождения Девэда? От этой мысли Давьян похолодел. Прежде она бы не пришла ему в голову, но после увиденного…
Он стиснул кулаки. Воспоминание кое-что объясняло… Но далеко не все. И пробуждало еще больше новых вопросов.
– Что ты с ним сделал? – прорвался в поток мыслей голос Нашреля.
– Извини. Я и не думал его убивать, – заверил старшего Давьян. – Мне просто нужно было нарушить его сосредоточенность, чтобы прорваться к воспоминаниям. Я знал, что ты легко залечишь рану. Ничего с ним не случится.
– Я не так уверен…
Давьян нахмурился, отвернул прижатое к стене лицо, чтобы увидеть, о чем говорит его спутник.
Илсет, широко раскрыв глаза и рот, лежал на полу. Нашрель успел залечить его рану сутью, но лицо лежащего было… пустым. Безжизненным. Грудь поднималась и опускалась, но свет в глазах потух.
Давьян скривился. Малшаш предупреждал, что он рискует нанести непоправимый вред.
На миг мальчика накрыла радость: хоть так, но справедливость восторжествовала.
Он сразу отшатнулся от этой мысли, ощутил подступающую к горлу горечь. Да, он хотел отомстить за погибших в Каладеле. За Ашу. Но он был не из тех, кто прибегает к насилию.
Или из тех?
Давьян сглотнул. На душе у него, с тех самых пор как он в Дейланнисе добрался до воспоминаний Малшаша, было смутно. До сих пор мерещилось, будто он проделал все это сам: женился, погубил гостей… Сейчас, невольно ощупывая свой указательный палец, он смутно задумался, что было дальше. На минуту это показалось ему самым важным. Давьян вздрогнул, припомнив слова черного гостя Илсета: «Это залог нашей победы».
Ему стало зябко.
– Нам надо уходить, – обратился мальчик к Нашрелю.
Старший хмыкнул.
– Тебе – наверняка. Я тебя предупреждал, что будет, если ты возьмешься за нож.
– Нет, – упрямо возразил Давьян. – Ты должен кое-что узнать. Идем туда, где вы храните сосуды.
С гулко бьющимся сердцем Давьян принялся объяснять. Что бы там ни было, был ли Седэн врагом или просто пешкой в игре, парня ни в коем случае нельзя было подпускать к шкатулке.
* * *Седэн сидел на каменной стенке рядом с Карой и молча обдумывал рассказ принцессы. Взгляд его был устремлен на пустующий двор – ни души, кроме собравшихся в обход стражников вдалеке. Скоро эта площадь наполнится солдатами, и, учитывая последние известия, учения их будут особенно мрачными. Слепцы разбили войско Джаш’тара. И подступают к городу.
Седэн не слишком верил, что бьющий его озноб – от ночного холода.
Переведя взгляд на принцессу,
