Старший Олин очень скоро оторвал палец от диска, но Лихим все бился в судорогах. Когда от его глаз стали расползаться черные полосы, Давьян сглотнул подступившую к горлу желчь. Лихим останется обезображенным на всю жизнь.
Потом мальчик обмяк, и все кончилось.
Тален убедился, что Лихим дышит, и помог старшему Олину его отвязать.
– Бедняга вряд ли вспомнит даже, как его поймали, – тихо предупредил он и, поколебавшись, глянул на старшую Сеандру, не сводившую с обмякшего мальчика пустого взгляда. – Мне жаль, что до этого дошло. Знаю, что паренек тебе нравился. Когда очнется, я дам ему еды и несколько монет на дорогу.
Сеандра помолчала и кивнула.
– Благодарю, блюститель, я ценю это, – тихо отозвалась она.
Давьян поднял взгляд, когда старший Олин, закончив то, чем занимался, встал перед мальчиками.
– Как вы? – спросил он, явно обращаясь больше к Давьяну, нежели к Вирру.
Давьян сглотнул подступивший к горлу ком и кивнул.
– Ничего, – солгал он.
Старший ободряюще сжал его плечо.
– Спасибо, что присутствовали. Знаю, это было нелегко. Теперь, – он кивнул на дверь, – вы оба можете идти отдыхать.
Вирр на ходу устало потирал лоб.
– Тебе нужна компания? Я точно после такого сразу не засну.
– Как и я, – кивнул Давьян.
Они шли в Северную башню в задумчивом, тревожном молчании.
* * *Вернувшись в комнатушку Давьяна, оба долго не заговаривали. Наконец Вирр шевельнулся, сочувственно взглянул на друга.
– Ты правда ничего?
Давьян помедлил, силясь разобраться в водовороте чувств, бушевавших в нем последние несколько минут. И в конце концов просто пожал плечами.
– По крайней мере, знаю, что меня ждет, – сухо заметил он, справившись с дрожью в голосе.
Вирр поморщился и пристально взглянул на него. – Не говори так, Дав. Время еще есть.
– Время? – Прежде Давьян в ответ на дружескую поддержку вымучил бы улыбку, но сегодня слова Вирра прозвучали слишком фальшиво. – До праздника Воронов три недели, Вирр. Три недели до испытания, и если я до тех пор не научусь использовать суть, кончу так же, как Лихим. Тенью. – Он покачал головой, в голосе прорвалось отчаяние: – Три года, как я получил Элом клятую метку, а до сих пор и коснуться не сумел сути. Не знаю даже, есть ли во мне, к чему тянуться.
– Все равно, ты не должен сдаваться, – заметил Вирр.
Давьян поколебался, но ответил с досадой:
– Ты правда веришь, что я пройду испытание?
Вирр напрягся.
– Дав, это нечестно.
– Значит, не веришь? – не отступался Давьян.
Вирр поморщился.
– Ладно! – мальчик собрался с силами, подался вперед, заглянул Давьяну в глаза. – Я думаю, ты пройдешь испытание.
В голосе друга звучала полная убежденность, но это не помешало Давьяну увидеть черную струйку дыма, вырвавшуюся из его губ.
– Я же говорил, – тихо бросил Давьян.
Вирр глянул на него и вздохнул.
– Судьбы, как я иногда ненавижу эту твою способность! – Он покачал головой. – Слушай, я действительно верю, что надежда есть. А пока есть надежда, глупо было бы не делать всего возможного. Ты сам знаешь.
На сей раз Вирр не лгал, и Давьян смутился: стыдно загонять друга в угол. Он тяжело вздохнул, потирая лоб.
– Прости. Ты прав. Это было нечестно, – признался он, заставляя себя смирить бушующие чувства. – Я понимаю, ты просто хотел помочь. Да я и не сдаюсь… просто не знаю уже, что делать. Я перечитал все книги о даре, перепробовал все мысленные техники. Старшие говорят, что теорию я постиг в совершенстве. Не представляю, что еще можно сделать.
Вирр склонил голову.
– Не грусти, Дав. Мы что-нибудь придумаем.
После затянувшейся паузы Давьян нерешительно заговорил.
– Я помню, что мы это уже обсуждали, но, может быть, если бы я сказал кому-нибудь из старших, что вижу чужую ложь, они сумели бы помочь? – Он сглотнул, пряча от Вирра глаза. – Может, мы не того от них ждем? Может, им известно что-то, неизвестное нам. Ты же понимаешь, это не совсем способность читать людей.
Вирр несколько секунд обдумывал эту идею и мотнул головой.
– Не настолько «не совсем». С точки зрения старших и тем более блюстителей, если те проведают. – Он сочувственно смотрел на друга. – Судьбы знают, я не хотел бы видеть тебя тенью, Дав, но это ничто в сравнении с тем, что будет, если хоть шепоток просочится о твоем умении. Приди им в голову, что ты способен читать людей, и тебя назовут авгуром, а договор на этот счет высказывается вполне ясно. Как бы ни любили тебя старшие, в этом случае мигом передадут блюстителям.
Давьян скривился и нехотя кивнул. Об этом говорилось не в первый раз, и все обсуждения кончались одинаково. Оба они понимали, что Вирр прав.
– Тогда, наверно, надо дальше заниматься, – Давьян уставился на груду книг, сваленных на столе.
Вирр, проследив его взгляд, насупился.
– Тебе не приходит в голову, что ты себя загоняешь, Дав? Понимаю, тебе неспокойно, но, лишив себя сил, ничего не добьешься.
– Я должен использовать все время, что мне осталось, – сухо ответил Давьян.
– Но чтобы использовать суть, надо спать не час-два в сутки. Не диво, что ты даже свечи зажечь не в силах: весь тайник мог уйти только на то, чтобы так долго продержаться без сна.
Давьян устало отмахнулся. За последние недели он не раз слушал эти соображения от желающих помочь, но впервые слышал подобное от Вирра. Беда в том, что он знал: все они правы. Одаренные, требуя от своего тела запредельных усилий, инстинктивно обращаются к потаенному запасу сути, поддерживая ею силы взамен сна. А если он истощил тайник, все попытки до него дотянуться напрасны.
И все же три года разумного распорядка тоже не помогли. Что бы ни препятствовало ему в использовании сути, причина крылась не в бессоннице.
Вирр, посмотрев на друга,
