— Естественно, — сказал Сварог. — Два раза в неделю приезжаешь в Янтарную Ассамблею, меняешься там вовсю, репутацию у коллекционеров кое-какую приобрела…
— А как же, я такая… — она прищурилась. — Ты, наверное, запамятовал просто. Когда ты собирал лубки, действовал точно так же — твои люди прочесывали ярмарки чуть ли не с мешками на плече, гребли под метелку…
— Да, было дело… — чуть смутился он. — Разве что у меня все прошло, как насморк, а ты, похоже, надолго в этом увязла… Ладно, в конце концов это не Ночные Кавалькады и не пляски в «Лотере-Грации» — вполне благопристойное увлечение.
— Ой, да сколько было тех Кавалькад… А в «Грации» — один-единственный раз, и его хватило. Главное — я тебе верна, как каталаунский пес охотнику.
— Да я тебя ни в чем и не упрекаю, — сказал Сварог. — попросту констатирую, что увлечение благопристойное даже для императрицы. — Он покосился на кусок янтаря в ее руке. — Что, раритет какой-нибудь? Такое впечатление, ты его из рук выпускать не хочешь…
— Ага, — сказала Яна. — Сам посмотри, какая прелесть. На Ассамблее мне будут завидовать многие матерые собиратели — многим эта редкость так и не попалась…
Сварог присмотрелся. Из лавки, несомненно: янтарь тщательно отшлифован — нижняя часть, конечно, оставлена необработанной. И в янтаре — черепашка длиною поменьше его мизинца, с растопыренными лапками и вытянутой шеей. Словно бы спокойно спит — он ни разу не видел, чтобы угодившие миллионы лет назад в вязкую смолу, будущий янтарь, пребывали в конвульсивных позах отчаянной борьбы за жизнь. Видимо, в конце концов они, истощив все силы, прекращали биться…
Яна сказала с ноткой хвастовства:
— Я это чудо буквально выхватила из-под носа у весьма матерого, точно, собирателя. Будь я мужчиной, обязательно кончилось бы дуэлью, но даме он, естественно, уступил…
Сварог еще раз присмотрелся. Конечно, рисунок панциря красивый и очертания составляющих его плиток — или как там они называются — какие-то необычные. Но во всем — черепашка как черепашка.
— Объясни профану, в чем тут редкость, — сказал он. — Черепаха, конечно, морская, раз оказалась в янтаре — ага, вон и перепонки меж пальцами рассмотреть можно… И это, конечно, детеныш — даже я знаю, что в смолу попадали либо маленькие создания, либо крохотные детеныши. Редкость в том, что это — черепаха?
— Ну, насчет маленьких не всегда и верно, — сказала Яна тоном сугубого знатока. — В одной коллекции есть морской рак размером с локоть, рассказывали и о вымерших рыбах примерно такой же величины, и о других созданиях. Вот только такой крупняк попадается очень редко, за ним гоняются, как гончие за зайцем. Редкость в том, что это одна из пород, не доживших до нашего времени, вымерших миллионы лет назад. Те морские черепахи, что дожили до нашего времени, у серьезных собирателей не особо ценятся, их много, а такие вот…
— Понятно, — сказал Сварог, не сводя глаз с крохотной черепашки.
Яна фыркнула:
— Ага, засмотрелся? Чего доброго, сам увлечешься… Янтарь того стоит…
— Пожалуй… — рассеянно отозвался Сварог.
Мыслями он был далек от каких бы то ни было увлечений. Просто появилась идея, имеющая отношение исключительно к делу.
— Яна, послушай… — сказал он почти спокойно, чувствуя, как не раз уже было в других случаях, охотничий азарт. — Тебе или кому-нибудь еще попадался янтарь с такими вот детенышами — но вымерших крупных морских хищников? Морская черепаха, хотя и рыбкой при случае не прочь закусить, все же не хищник стопроцентный, ты понимаешь, что я имею в виду? Не всеядных животных, а именно хищников…
— Я поняла, — сказала Яна. — Сейчас подумаю…
И старательно задумалась с крайне серьезным видом знатока. Сварог терпеливо ждал. По недостатку точной информации решительно невозможно сейчас сказать, толковая это идея или не имеет ничего общего с реальностью. Если допустить, что в янтарь — не зря же традиция настойчиво связывает именно с ним стародавних чудищ? — попадали и детеныши тварей наподобие тех, что объявилась сегодня. И этот янтарь какой-то особый… или есть колдуны, которые умеют как-то… вообще-то получается сплошное отвлеченное умствование — ну да за неимением лучшего…
— Что-то не припомню, — сказала наконец Яна. — Мне самой такое не попадалось, и я, кажется, не слышала… А зачем тебе?
— Да так, очередная рутина… — сказал Сварог.
Разумеется, никто не собирался держать от нее в тайне случившееся. Донесение к ней вскоре поступит — но без малейших пометок о срочности или внеочередности. Загадочное, но далеко не впервые случавшееся явление. Так что пусть пока спокойно поиграет со своими камешками…
— Большая была черепаха? — спросил он без особого интереса.
— Довольно-таки. Самые крупные были величиной с крестьянский домишко.
Нет, не подходит это созданьице на роль Чудища-из-янтаря. Ни в одном случае из девяти черепах не наличествовало — исключительно стопроцентные хищники…
— О чем ты чуть хмуро задумался?
— О делах насквозь практических, — сказал Сварог. — Если и дальше пойдет такими темпами, твоя коллекция уже не уместится в комнате в Аметистовой башенке. Придется, пожалуй что, целый зал в Велордеране тебе выделить. Ничего, там столько места… Я так полагаю, шлифовщиками ты сама займешься?
— Ну конечно, — сказала Яна. — Как настоящему коллекционеру и положено. Там свои нюансы… — и вдруг… — и громко, удивленно вскрикнула: — Ой, Стас!
В этом мире только она одна звала его Стасом — в минуты особенно пылкой страсти либо в крайнем удивлении.
— Что такое? — он рывком поднял голову.
— Похоже, гроза собирается, и немалая. Видишь, как потемнело?
Действительно, в комнате потемнело так, словно солнце заслонила черная туча. Сварог покривил губы: положительно, синоптикам (путь они и злятся, услышав такие высказывания) нельзя особенно верить в любом мире, в любые времена. Даже имперским с их глобальной системой орбитальных метеостанций, оборудованных по последнему слову техники. Хватает ошибок в прогнозах и у них. А ведь на сегодня предсказали сущее благорастворение атмосферы, безветрие и ясный солнечный день,
